Сергей Дроздовский: Утверждение Национального плана – только отправная точка в нашей работе

Станет ли Национальный план действий по реализации положений Конвенции о правах инвалидов рычагом для запуска системных изменений в реализации политики инвалидности?

Решением Совета Министров (Постановление от 13 июня 2017 года №451) утвержден Национальный план действий по реализации положений Конвенции о правах инвалидов на 2017-2025 гг. Насколько это важный шаг и что он способен изменить в реализации политики инвалидности в Беларуси, Служба информации "ЕвроБеларуси" попыталась выяснить у директора Офиса по правам людей с инвалидностью Сергея Дроздовского.

– Утверждение Национального плана ожидалось еще в начале июня, однако процедура затянулась, хотя, если сравнивать с подписанием самой Конвенции о правах инвалидов, которое откладывалось несколько лет, сроки можно считать рекордными.

– Да, это вряд ли можно считать задержкой. План и так был сверстан быстрее, чем это обычно делается. И это с учетом того, что кроме обычных бюрократических процедур, работы государственных органов, два месяца было выделено на общественное обсуждение.

– В чем вообще смысл и значение этого документа?

– Ну, нельзя сказать, что это какое-то революционное изменение. Этот план – скорее дополнительный мотиватор делать то, что на самом деле можно было делать и до его принятия. После ратификации Конвенции ничто не ограничивает наши власти в том, чтобы приступать к ее реализации, и по некоторым частям, по отдельным вопросам работа уже идет. Национальный план – это документ, который переводит Конвенцию на язык беларусских реалий. Этим Планом наши власти говорят о том, как они видят Конвенцию, как она должна реализовываться, по их мнению, какие проблемы они считают первоочередными.

– То есть это не просто список принципов и прав, которые должны быть обеспечены, а набор конкретных действий и порядок их реализации?

– С реализацией не все так просто. Во-первых, План отличается от государственных программ тем, что он не обеспечен ни деньгами, ни критериями, то есть индикаторами выполнения. Временные рамки есть, к ним было много нареканий с самого начала, в результате их ужали до 2025 года, весьма условно. Но мы к этому относимся так: это не хорошо, и не плохо, просто именно так беларусское государство сегодня видит и понимает эту проблематику, именно так оно готово действовать. Это не значит, что внутри системы нет специалистов, которые видят проблему более широко, но в целом – это то, что они готовы ответственно брать на себя сейчас. И это само по себе уже большое достижение.

– Два месяца шло общественное обсуждение Плана. Насколько Вы удовлетворены результатом этого обсуждения?

– Оценить однозначно это невозможно. Мы, со своей стороны, начали артикулировать необходимость такого плана еще до того, как он начал появляться. Еще до подписания Конвенции мы предлагали стратегические подходы по поводу того, как она должна будет реализовываться. Начало проектирования Национального плана осуществлялось НИИ труда, и мы с самого начала участвовали в дискуссиях, консультациях. Надо сказать, что первоначальная концепция Национального плана была гораздо ближе к нашему пониманию. В прошлом году, когда появился первый официальный прото-проект Министерства труда, это уже был несколько иной документ. Что хорошо, и даже уникально – туда вошло много предложений общественников. Но они собраны несистемно, это такой «склад» предложений, самих по себе очень хороших. Не прошли крупные изменения, которые мы предлагали, которые требуют не просто изменения взгляда на политику инвалидности, но и целостных изменений в отдельных сферах. То есть невозможно говорить о качественном страховании в политике инвалидности, если не говорить об изменении системы страхования в целом, то же самое с пенсионным обеспечением и т.д.

– То есть, какие-то позиции удалось отстоять, а какие-то нет. Но в целом – это вообще рабочий документ?

– Вполне. Он не совершенен, но хорошо, что это понимают все. И есть готовность менять что-то в процессе реализации. При этом в Плане есть ряд критических точек, которые, по нашему мнению, очень важны. Это вопрос работы с дискриминацией, то есть то, что вообще прописано такое понятие. Есть ряд вопросов, решение которых с необходимостью «потянет» за собой изменения более широкого порядка. Это вопросы независимого проживания, социальных предприятий. Каждый из этих вопросов при внедрении в законодательство повлечет за собой ряд проблем и согласований. Поэтому, понимая несовершенство этого плана, мы будем активно работать на его реализацию, рассматривая его как рычаг запуска системных изменений в политике инвалидности.

– Но для того, чтобы изменения были системными, кто-то должен удерживать эту целостность, а не только работать с конкретными вопросами.

– Да, это проблема. Мы стараемся удерживать эту целостность, но не по всем позициям в силах это делать. Конвенция, как любой международный документ по правам человека, предполагает создание и работу в стране уполномоченного органа по исполнению Конвенции, мониторингу и координации. И это безусловно должен быть государственный орган, поскольку тут вопрос полномочий очень важен. Эта позиция слабо прописана в Национальном плане, и мы будем добиваться ее усиления.

– Что меняет подписание Национального плана в работе Офиса по правам людей с инвалидностью, скажем так, «в поле»? Например, скажется ли это как-то на вашей работе с вопросами деинституциализации, или по формированию местных повесток в рамках кампании «Повестка 50»?

– Вот «Повестка 50», кстати, это такой прообраз того, что мы предлагали в качестве принципа построения Национального плана. Есть 50 статей Конвенции, и по отношению к каждой мы формулируем стратегию действий, набор мер, на национальном и локальном уровне, которые ведут к ее имплементации. Мы и Национальный план предлагали формулировать не по этим четырем отраслевым критериям, весьма условным и даже где-то искусственным, и именно в привязке к статьям Конвенции. А потом уже смотреть, кто и как должен это исполнять, и на каких отраслях это разворачивается. Сейчас все это вывернуто наоборот. А вот «Повестка 50» движется по такому естественному пути. Поэтому для нас это в том числе попытка реализации нашего подхода в том масштабе, в котором это сейчас возможно. Кроме того, та деятельность, которая осуществляется в рамках этой кампании – это такое «навстречное» движение, потому что это работа на локальном уровне. То есть на национальном уровне у нас есть Национальный план, работа с министерствами, изменением законодательства. А на локальном, городском уровне, мы пытаемся запустить встречное движение, включая в обсуждение и решение этих проблем местные сообщества, отрабатывая там способы решения конкретных проблем, в том чсиле – механизмы взаимодействия между разными группами интересов.

– Ну вот, Национальный план наконец утвержден, какие ближайшие планы в связи с этим событием?

– Вообще, первым делом мы сейчас должны будем проанализировать итоговый вариант. Поскольку на всех этапах документ сильно менялся. Проект Плана, который был выставлен на общественное обсуждение, и тот вариант, который мы увидели после него – это, можно сказать, два разных документа. В процессе разных согласований из Плана вообще исчез целый ряд позиций. Например, МВД практически вычеркнуло себя из всех разделов, настояв на том, что в сфере их ответственности и так все хорошо. Там были обозначены проблемы и предложения по решениям в отношении лиц, находящихся в местах заключения. У нас совершенно точно есть сейчас документы, в том числе ответы из структур МВД, которые говорят прямым текстом: «Мы не знаем, что с этим делать. Никак не решена проблема». И в это же время в процессе внутриведомственных согласований они себя из Плана вычеркивают. Так же как и МЧС, кстати. Поэтому окончательная, утвержденная редакция Плана – это та отправная точка, с которой мы начнем снова пытаться возвращать в повестку те важные вопросы, которые по разным причинам из него выпали.

______________________

Материал подготовлен в рамках кампании «Повестка 50», поддерживаемой Европейским союзом.