Лукашенко: Беларусь — это центр Европы и очень нужное государство для России

18 сентября президент Беларуси Александр Лукашенко дал большое и откровенное интервью двум авторитетным европейским газетам — британской «Файнэншл Таймс» и немецкой «Франкфуртер Альгемайне Цайтунг». Многие видели вчера видеоверсию этой беседы. Мы же предлагаем ознакомиться со стенограммой интервью, тем более, что часть вопросов и ответов в телевизионную версию не вошли.

«Файнэшнл таймс». Мне кажется, сейчас наблюдается попытка со стороны Беларуси улучшить отношения между вашим государством и Европейским союзом. Почему это происходит, по-вашему? И почему это происходит сейчас, господин президент?

— Ваш вопрос, вы меня извините, говорит о том, что вы в Европе, даже журналисты, о Беларуси мало чего знаете. Это не попытка, как вы сказали, и это не сейчас. Мы всегда стремились к налаживанию наших отношений с Европой. Если так можно тоже выразиться. Потому что мы себя считаем частью Европы. Более того — центром Европы. Вы знаете, что географический центр Европы здесь, в Беларуси? Поэтому говорить о налаживании отношений с Европой, когда мы являемся центром этой Европы, тоже, наверное, не совсем точно. Но будем придерживаться таких понятий.

Ну, во-первых, по поводу «сейчас», как вы сказали. С первых дней моего президентства, определяя концепцию внешней политики, мы четко условились, что наша внешняя политика должна быть, прежде всего, многовекторной. Она другой быть не может, исходя из нашего местоположения, скажем так. Я уже сказал: мы — центр Европы.

Во-вторых, исходя из менталитета нашего народа. Наш народ очень дружелюбный, неагрессивный, трудолюбивый, привыкший жить своими мозгами, своими руками. Это очень спокойный народ, и он не хотел бы каких-то обострений отношений с нашими, прежде всего, соседями.

Исходя из этого мы и определяли нашу внешнюю политику. И вообще, нас экономика к этому толкает. Мы потребляем внутри нашей страны всего 25-30 процентов того, что мы производим. Все остальное мы продаем. И мы очень много покупаем для того, чтобы наша экономика существовала. Ну, где-то немного похоже на Японию, да и на Евросоюз. Очень много покупаем. Поэтому мы не можем быть закрытой страной. Если мы закроемся — ну, закрывайтесь. Нам не продадут энергоносители. Если мы закроемся — у нас не купят нашу продукцию, наши товары. То есть экономика нас толкает к тому, чтобы проводить многовекторную политику, чтобы быть открытой и доступной страной.

Это основные факторы, которые обусловили нашу многовекторность во внешней политике. Есть множество других факторов, более мелких. Если бы мы закрылись, ну разве бы мы с вами в футбол сегодня играли или завтра? Ну, подумаешь! Закрывайся! Мы к вам не приедем. Играйте сами с собой в футбол. А нам хотелось бы сыграть с такими мощными футбольными странами, как Великобритания. Недавно мы сыграли с Аргентиной вничью (0:0). И многими другими, Германией к примеру. У итальянцев выигрывали у них дома. Поэтому не в наших интересах было проводить какую-то закрытую или же одновекторную, одностороннюю политику. Поэтому мы избрали уже давно многовекторность в политике. И всегда старались (не пытались — это не попытка), всегда старались поддерживать хорошие отношения и с Европейским союзом, к примеру, и с Россией. Более того, экспорт у нас, по-моему, сегодня в Европейский союз больше, чем в Россию.

Если бы мы закрылись, ну разве бы мы с вами в футбол сегодня играли или завтра? Ну, подумаешь! Закрывайся! Мы к вам не приедем. Играйте сами с собой в футбол.

Поэтому — не сейчас и не попытка. Другое дело ваша политика в отношении Беларуси. Я думаю, вы тут лучше знаете о своей политике и ваших правительств в отношении Беларуси. Я вас убедил в том, что мы не можем быть закрытыми?

«ФТ». Как Вы полагаете, что Евросоюз хочет от Вас для того, чтобы можно было лучше выстраивать отношения, улучшить их?

— Вы знаете, я порой вообще не понимаю, чего хочет Евросоюз от Беларуси. Если, допустим, Великобритания хочет, чтобы Беларусь была похожа на Великобританию, а Германия хочет, чтобы мы были похожи на Германию, я это понимаю. Более того, я бы это воспринимал. Но Великобритании, Германии, Франции и другим надо иметь в виду: несмотря на то, что мы с вами живем в Европе, у нас есть определенные различия. И у нас в определенный период исторического развития были определенные сложности и трудности. Из этого складываются интересы народов, в том числе и белорусского народа. Или, точнее, это влияет на интересы нашего народа. Все это обусловлено, прежде всего, тем, что мы были частью огромной империи, огромной страны — Советского Союза. И произошло не разделение Советского Союза, а развал Советского Союза — одномоментный, причем на фоне очень острой экономической ситуации.

Я как раз в то время пришел к власти. Главное было — спасти страну, уберечь народ от катастрофы. И тогда, конечно, для того чтобы спасти экономику, людей, создать государство (а вопрос стоял о создании независимого государства), естественно, нужны были и воля, и жесткая власть. И всегда так в истории было: и в Великобритании, и в Германии, и во Франции. Возьмите де Голля. Для того чтобы спасти тогда Францию, приходилось прибегать к очень жестким мерам, особенно в экономике. Почему такой вариант был бы невозможен в Беларуси? Плохо это было или хорошо? Я не буду вдаваться в недавнюю историю. Отвечу на вопрос: плохо или хорошо? Нам удалось решить главную задачу — создать свободное независимое государство, определив его границы, что тоже было очень непросто. Нам удалось сохранить нашу высокотехнологичную экономику (самая высокотехнологичная экономика в СССР была в Беларуси). Нам удалось сохранить наш народ, не допустить разного рода столкновений и катастроф ни на религиозной, ни на национальной почве. Нам удалось увеличить — в два с половиной раза — валовый внутренний продукт по сравнению с тем, что было в Советском Союзе. Встает вопрос: правильно мы поступили или нет? Хорошо это было или нет?

И ведь самое главное, я прошу на это обратить внимание, мы ведь, находясь в центре Европы, должны перед вами исполнять определенные функции. Так сложилось, от Господа Бога. Хотели вы этого в Великобритании, в Германии, во Франции или нет, но мы как центр Европы должны работать и на вас. Не создавать, по крайней мере, вам проблем.

Вот вы самые осведомленные (хоть и не очень) о Беларуси люди. Скажите, какую проблему для Европы вы от нас получили? Никакую. Наоборот. Мы боремся с той наркотой, которая идет потоком в Европу. Из Афганистана, прежде всего. Мы тоннами это задерживаем здесь. Тысячи мигрантов потоком шли через нашу страну к вам из Азии, Южной Азии, из известных вам стран. Сегодня практически ни один человек через нашу границу в Евросоюз не проникает. Мы на границе несколько раз (такой эпизод был не один в прошлом году) задерживали ядерные компоненты. Возьмите НАТО — вам надо перебрасывать грузы в Афганистан. Мы что, вам проблемы в этом создаем? Да нет, никогда. Что, ваши Премьер-министр или Канцлер Германии имели какие-то проблемы, пролетая над Беларусью в Москву? Треть природного газа из России и почти половина нефти проходит через Беларусь на Запад. Примерно 100 миллионов тонн грузов с запада на восток и с востока на запад проходит через Беларусь. И многое-многое другое. Мы что-то плохо сделали по этим направлениям для Европы?

Встает вопрос, возвращаюсь к началу: зачем вам переделывать Беларусь под Великобританию или же под Германию или Францию, зачем? Может быть, мы и придем к тому, чего достигли вы. В государственном устройстве, в экономике, в социальной жизни. Что касается социальной защищенности людей, мы у вас, и особенно у Германии, многое перенимаем. Мы учимся у вас этому, особенно сейчас. Перестраивая здравоохранение, мы превзойдем Германию уже через два года.

У нас безработица — один процент. В то же время на каждом предприятии требуются сотни высокопрофессиональных рабочих. У нас сегодня вакансий в стране значительно больше, чем свободной рабочей силы. В иных странах Евросоюза безработица от 10 до 15 процентов — это только официально зарегистрировано. Вот и скажите: что это за права человека, если люди лишены права на труд, если люди не могут заработать деньги, чтобы содержать свою семью...

Так что если вы хотите переделать нас под себя, я это опять же подчеркиваю, я это могу понять. Но для этого нам надо время, чтобы пройти определенные этапы и убедиться, пригоден для нас этот вариант государственного устройства и социальной жизни или нет. Вы не должны нас торопить и толкать в спину.

Маловероятно, что вы хотели бы из нас сделать таких как вы, в Великобритании. Я имею в виду государственное устройство и ту систему власти, что у нас существует. Вряд ли у вас такая цель. Тогда спрашивается - чего же хочет от нас Европейский союз? Я часто размышляю об этом. Европейский союз, наверное, хотел бы иметь здесь другую власть, других людей у власти. Вот этого, видимо, исходя из поведения европейских чиновников, больше всего хочется Европейскому союзу здесь, в Беларуси. Да и, наверное, в России, других бывших республиках Советского Союза.

Так вот, если кто-то из европейских, подчеркиваю, европейских чиновников или чиновников вашего государства ставит перед собой такую цель, то я должен сказать, что это не их функция. Какая власть здесь должна быть и кто здесь будет у власти, определит только белорусский народ. Также как в Германии, также как в Великобритании, также как во Франции, в Польше или других государствах. Только народ будет определять, кто будет у власти.

Но тех, кто так думает, я просто хочу успокоить. Тех, кто ставит перед собой цель — изменение власти в Беларуси и замена руководителей. Это тоже вопрос решаемый. Надо время. Лукашенко тоже не вечен. И все, кто с Лукашенко сегодня работают, они вечно у власти быть не могут.

Лукашенко тоже не вечен. И все, кто с Лукашенко сегодня работают, они вечно у власти быть не могут.

И поэтому, отвечая на ваш вопрос, чего хочет Европейский союз, я бы все-таки этот вопрос адресовал некоторым европейским чиновникам. Пусть они бы сказали, чего они хотят от Беларуси. Только честно и искренне. Не просто прикрываться ширмой каких-то дипломатических разговоров: права человека, демократия, еще что-то там. Пусть честно скажут, чего они хотят. Единственное, в чем я могу вас поддержать, это когда вы говорите, что «хотим видеть Беларусь свободной и независимой», как Германия, Великобритания, Польша, другие государства. Вот тут я на 100 процентов могу поддержать вас. Беларусь должна быть свободным и независимым государством. И за такую постановку вопроса я европейцам всегда благодарен. Но так как мы выполняем функции центра Европы, то и вы должны помочь нам обеспечить свободу и независимость нашего государства. И для этого мы не просим (как другие страны, вступившие в Европейский союз) у вас, «старых» европейцев, ни денег, ни других материальных ценностей. Мы просим вас только об одном: не мешайте нам жить. И помогите нам в одном: не блокируйте нас, дайте нам возможность свободно с вами общаться и торговать — исключительно на рыночных принципах, на принципах свободной конкуренции.

«Франфуртер Альгемайне Цайтунг». Думаю, что не только нас, но и вообще Запад интересует, почему Вы не сразу признали Южную Осетию и Абхазию как государства, несмотря на то, что Ваш очень близкий союзник — Россия — это сделал?

— По нашей Конституции и нашим законам президент своим указом признает независимость той или иной страны. И я таких указов подписал немало за свою президентскую жизнь. И вы даже об этом не знаете, кого и когда наша страна признавала независимой или не признавала. Вы даже об этом не слышали и не знаете. Почему не знаете? Потому что это был естественный процесс возникновения того или иного государства, которое мы потом признавали. Без всяких обострений, без разного рода непонятных столкновений, конфликтов и войн. Все было просто. Здесь же этот процесс возникновения двух государств произошел в результате долгого противостояния. По крайней мере два десятка лет шло это противостояние в новой истории. И закончилось войной. Этот конфликт вызвал очень острые дискуссии в мире. Он привел к столкновению интересов. С одной стороны России и некоторых государств, поддерживающих Россию, и Америки, всего западного мира, Европейского союза. В этом процессе много неоднозначного. Но для меня то, что произошло в Абхазии и Южной Осетии, абсолютно никакой не секрет. Я давно был посвящен в ту ситуацию, даже бывая там, в этих республиках, особенно в Абхазии, встречаясь с руководителями (и пять, и семь, и десять лет тому назад), я очень хорошо был посвящен в те процессы, которые там происходили. Я слишком осведомленный человек в этом вопросе. Поэтому ничего неизвестного, неизведанного для меня там нет. И я бы мог на основании этого принимать какие-то решения, вплоть до подписания указа.

Но поскольку вопрос стоит очень остро, как я сказал, и он привел к столкновению, почти к холодной войне, я бы не хотел это делать в спешке и единолично. Я хотел бы, чтобы даже не этот парламент, который так не нравится на Западе, на Востоке или где-то еще, а новый парламент (я еще не знаю, какой он будет) высказал свое мнение. Может, у них будут некие другие аргументы и факты, которых я не знаю.

Во-вторых, они придут из народа. И может быть, они более точно чувствуют настроения наших людей в отношении этого вопроса. Ну и вообще, куда спешить? Кому эта спешка нужна? Поэтому я считаю, что нас никто не торопит, мы спокойно можем разобраться в ситуации. Пройдет определенное время, и мы, обсудив этот вопрос (обсуждение острое идет в обществе), примем соответствующее решение. Разве это не демократично? Даже президент России Медведев (мы долго обсуждали с ним этот вопрос) подписал указ после того, как дискуссия состоялась у них в парламенте в обеих палатах.

И еще одна ремарка. Если кто-то думает, что признание Беларусью Абхазии и Осетии — это фактор поддержки России и только, тот заблуждается. Это, конечно же, косвенно поддержка России. И мы, как союзники, об этом помним. Но это, прежде всего, наши отношения — Беларуси, Абхазии и Южной Осетии. Мы очень давно сотрудничаем и с этими республиками, и с этими народами, и с руководителями этих республик. И по экономическим вопросам у нас очень тесные отношения, особенно с Абхазией. Поэтому, в основном, это наш личный вопрос, если можно так выразиться, Беларуси и их вопрос — Абхазии и Осетии. А вы считаете, что мы не должны признавать эти республики? Как вы это видите?

«ФАЦ». Я думаю лично, что это будет очень опасно, если Вы признаете.

— Почему?

«ФАЦ». Потому что это может служить примером в иных странах СНГ.

— Прецедент и пример создали уже вы — в Косово. Вы создали. Если бы не было Косово, это я вам говорю точно, не было бы, наверное, и Абхазии, и Осетии. А если и было бы, то это был бы уже прецедент. И я думаю, что России трудно было бы идти на признание Абхазии и Осетии. Но вы показали этот пример. А я Югославию очень хорошо знаю. Я знаю Сербию прекрасно. Я там не единожды бывал. Я знаю историю и настроения людей Сербии. Ведь Сербия пошла из Косово. Там святыни сербские. А вы взяли и расчленили не только Югославию, но и Сербию, оторвав колыбель этого народа от нее. Вы создали жуткий прецедент. Поэтому зря вы говорите о примере. Пример показали вы.

«ФАЦ». Но, с другой стороны, Шанхайская организация, Вы прекрасно знаете, господин президент, что там поддержка признания Южной Осетии и Абхазии Россией не прошла. Больше даже, на заседании ОДКБ в Москве недавно, насколько мне известно, тоже не прошла поддержка этого шага. Поэтому я думаю, что есть аргументы у группы этих стран, чтобы пока, хотя бы пока, не поддерживать. Потому что они боятся, что и в их странах тоже может дойти до сепаратизма. Несмотря на Косово.

— Вот тут я согласен. Вы правильно сказали — пока. Но это в некоторых странах. Скажите, а какая опасность для Казахстана и Беларуси, если бы они высказались в поддержку?

«ФАЦ». Если речь идет о Беларуси, я согласен. Но Казахстан… Вы прекрасно знаете, Александр Григорьевич, что были тенденции в 90-х годах, чтобы, ну, скажем так, помочь русскому меньшинству высвободиться от правления казахов. На севере Казахстана. Поэтому, мне кажется, они очень осторожно подходят к вопросу.

— Я бы не преувеличивал этот факт. Я тоже очень хорошо знаю эти процессы. Это подогреваемые были процессы. И больше всего в средствах массовой информации. Но в данном случае я говорю о Беларуси. Мы не боимся никакого сепаратизма, у нас отношения с этими республиками давние, особенно с Абхазией. И не забывайте, мы ведь союзник России. Там, где это возможно, нужно и не противоречит нашим интересам, мы должны действовать как союзники, согласитесь. Вы ведь в Европейском союзе не все единодушны были по Косово. Но что мне понравилось, вы поступили как союзники, как единое целое. Немедленно все признали Косово. И вы очень сплоченные в этом отношении. Не глядя на то, что и во Франции, и в Бельгии, и в Испании проблемы такие же есть. Но тем не менее вы переступили через эти проблемы. Поэтому я не знаю, в чем вы, западноевропейцы, нас можете упрекнуть в нашей политике по Абхазии и Осетии? Ни в чем. Мне кажется, позиция Беларуси очень спокойная на данный момент, аккуратная и выдержанная. И я благодарен европейским чиновникам. Они нас в этом понимают. Скажите, я в чем-то не прав, отвечая на ваш вопрос?

«ФАЦ». Интересно, очень интересно. Но я еще Ваше мнение хотел бы узнать: как Вы думаете, дойдет ли до того, что все государства СНГ или все государства ОДКБ признают Абхазию и Южную Осетию?

— Знаете, я в этом вопросе ни о чем не думаю. Мне кажется, что этот процесс таким и останется, в каком виде он существует сегодня. Понимаете, о чем я говорю? Вы хотите, чтобы я вам честно сказал, что происходит? Вы, Европа и Америка, в данном случае имея небольшие разногласия по этому вопросу, но действуя солидарно, оказались гораздо сильнее нынешней России. И финансово, и экономически, и в личном отношении, касаемо власть имущих, прежде всего в этих республиках. Вы задействовали и экономические рычаги, и финансовые рычаги, и личные отношения с руководителями постсоветских республик, чтобы на данном этапе не допустить консолидированного признания Абхазии и Осетии. И вы тут оказались сильнее России. Вот эти факторы важнее. По этим факторам Запад и Америка оказались для них важнее, чем Россия. Но это сейчас. А где гарантия, что эти факторы останутся в вашу пользу и завтра, и послезавтра? Где гарантия, что возрастающая мощь России и, в силу этого, влияние России в этих республиках завтра не перетянут, не пересилят ваше влияние там?

«ФТ». В этом контексте господин Медведев говорил о зонах особого интереса России. Здесь, в Минске, Вы рассматриваете это как угрожающий по отношению к Вам комментарий, угрожающую ремарку?

— Абсолютно нет. Поймите одну определенную вещь. Это, видимо, уже от нашей оппозиции исходит, которая тут взвыла, что «сегодня — Грузия, а завтра — Беларусь». Что, мол, завтра Россия может точно так же разобраться с Беларусью, подчинив ее себе. Абсолютно глупое и безосновательное мнение и заявление! Не дай Бог, Россия, гипотетически предположим, захотела бы решить таким образом какие-то проблемы в Беларуси, вот тогда бы уже было полное основание у мирового сообщества, и прежде всего у вас, европейцев, поставить Россию на место. Притом, не брезгуя никакими методами и приемами. И что, Россия этого не понимает? Понимает. Но я взял крайний момент, а в принципе это невозможно, потому что русский человек, военный человек, никогда ствол автомата, пистолета, гранатомета не направит в сторону белоруса. Мы настолько близки, народы наши близки друг другу, насколько немцы близки немцам. Поэтому это невозможно. Если вы, конечно, намекали на это. Вы имейте в виду, что Беларусь ведь — не Грузия. Вы сами оцениваете нашу армию как самую боеспособную в странах Варшавского договора.

«ФТ». У России есть другой серьезный аргумент — это энергетика. Цены на энергоносители растут. Как Вы полагаете, здесь все дело в рыночных соображениях, как утверждает «Газпром»? Или все-таки Вам кажется, что в этом вопросе Вы попадаете под определенное давление?

— Да, цены на энергоносители в Беларуси растут так же, как в Германии, Франции или Великобритании. В силу спроса и разных спекулятивных моментов цены растут во всем мире. Они ведь растут и на рынках Великобритании, на вашей бирже (мы на нее ориентируемся), и на рынках Соединенных Штатов Америки. Если говорить не о рыночных принципах, то эти принципы в руках не России. Мне кажется, они в руках, прежде всего, Соединенных Штатов Америки и их крепких друзей — Саудовской Аравии и других, которые обладают огромными нефтяными ресурсами. Ведь в нынешнем падении цен на углеводородное сырье — не только падение экономических темпов развития Европы и других, но прежде всего заинтересованность США в том, чтобы эти цены были ниже. Поэтому Соединенным Штатам Америки и Европе, договорившись, надо задействовать все рычаги, чтобы понизить цену на углеводородное сырье. И Европа, и Беларусь в этом крайне заинтересованы. Мы приветствуем сейчас понижение цен на углеводороды и те темпы, которыми это происходит сейчас в мире.

«ФТ». Но «Газпром» одновременно заявляет о намерении поднять цены на газ для Беларуси до уровня Польши. Белорусская экономика готова платить за газ по ценам уровня Польши?

— Мы не умрем. И то, что «Газпром» сегодня заявляет, так у нас идут еще на сей счет переговоры. И вы должны прекрасно давать себе отчет и понимать: если Россия таким образом будет вести политику в отношении Беларуси, соответствующим образом и мы будем поступать. Поверьте, мы способны договориться с Россией. Это, во-первых. А во-вторых, есть много вещей и направлений, которые говорят о том, что Беларусь для России — важнейший фактор. Особенно сегодня. Если мы получаем у них углеводороды дешевле, чем вы, в Германии, допустим, или в Великобритании, то и огромный экспорт, который идет в Россию, он значительно ниже мировых цен. Особенно продовольствие. И не в интересах России, чтобы наша экономика погибла. Потому что мы многое покупаем у России, у российских заводов и фабрик огромное количество комплектующих для производства наших автомобилей, тракторов и так далее, и так далее. И на этих фабриках и заводах в России работают свыше 25 млн. человек. Вы знаете, что наши экономики теснейшим образом взаимосвязаны. И товарооборот между Россией и Беларусью в конце этого года составит более 30 млрд. долларов. Почти в три раза больше, чем между такими гигантами, как Россия и США. При этом я не говорю о таких компонентах, как политика, социальные и военные вопросы, где цена Беларуси для России значительна. Согласитесь, можно повысить на 50-100 долларов цену на газ за тысячу кубометров, потеряв многое из того, что я сказал. Ну, и при этом не забывайте, что «Газпром» Польше за прокачку по ее территории природного газа платит на миллиард — полтора миллиарда долларов в год больше, чем нам.

«ФАЦ». Одно из условий Брюсселя для улучшения отношений ЕС и Беларуси — это честные и прозрачные выборы в парламент. Насколько Вы как Президент сможете гарантировать, что эти выборы пройдут честно и прозрачно? Один пункт при этом — досрочные выборы. Это довольно большой сегмент выборов, и речь тут идет о контроле за урнами во время этого голосования.

Не должна старая, умудренная опытом матушка Европа при оценке одних и тех же явлений исходить из двойных стандартов. Это будет нечестно.

— Давайте по порядку разберемся со всеми вопросами. Начнем со стандартов. Вот вы — патриоты своих стран. Может, в меньшей степени, но и патриоты Европейского союза (потому что в этом Евросоюзе Германия и Великобритания пока больше теряют, чем получают). Не знаю, кому нужен был этот Европейский союз, где вообще невозможно сегодня принять никакого решения. Но давайте будем исходить из того, что вы — приверженцы того, что сейчас делается в Брюсселе. Скажите тогда, пожалуйста, почему вы в оценках одних и тех же явлений придерживаетесь двойных или тройных стандартов? Скажите, почему вы готовы нас душить, травить, давить, огораживать заборами и не выдавать мне и другим нашим людям, чиновникам визы для въезда в Европу? И в то же время обнимаетесь при встрече с руководителями и чиновниками других государств, где процесс выборов не только не поддается контролю, но он вообще для вас — тайна и загадка... Не должна старая, умудренная опытом матушка Европа при оценке одних и тех же явлений исходить из двойных стандартов. Это будет нечестно.

Примеры нужны? Владимир Владимирович Путин возглавил партию и повел ее на парламентские выборы, используя все, что можно было использовать. Почему вы молчали? Почему вы не возмущались? Почему вы не начали давить на Россию после тех оценок, которые вы дали парламентским выборам? А потому, что Россия — огромная, ядерная, сильная держава. И вы, как минимум, наполовину зависимы от России по тем же энергоресурсам. И там необъятный рынок, куда вы поставляете с успехом свои «Мерседесы» и другую технику. Там огромные запасы сырья, лесные ресурсы. Почему при той диктатуре, которая, допустим, существует в Саудовской Аравии, американцы в обнимку ходят с шейхами? Потому, что вы и американцы — зависимы: вы — от России, они — от Саудовской Аравии. И что такое на этом фоне Беларусь? Да ничто. По-вашему, ее можно взять и растоптать. Но вы понимаете, что в силу наших отношений с Россией и с другими государствами растоптать не получится. Поэтому ее, Беларусь, надо огородить забором и сказать, что там последний оплот диктатуры, что там люди, как медведи, что они еще из нор не повылазили... и вообще — не давать им визы. Ну ладно, «диктатору» не дали визу. Но в чем же граждане Беларуси виноваты, что вы им шенгенские визы продаете в три или в пять раз дороже, чем другим жителям Европы? Это, видимо, за то, что мы боремся с нелегальной миграцией, которая потоком течет в Европу?! Это, видимо, за то, что мы на границе килограммами задерживаем радиоактивные элементы?! Это, видимо, за то, что мы добросовестно прокачиваем через нашу территорию нефть и газ в Европу?! Это, видимо, потому, что мы тоннами задерживаем здесь наркотики, которые не попадают к вашим детям в том числе?! Это, видимо, потому, что мы уже 20 лет, ну 15 как минимум, на моей памяти, протягиваем вам руку дружбы, а вы нам бросаете камень.

Теперь о демократичности, о которой вы говорите, и о прозрачности наших выборов. Согласитесь со мной, что в любой стране выборы должны проходить по Конституции и законам государства. Можно критиковать эти законы, соглашаться с ними или не соглашаться, но закон — есть закон. И он должен безукоризненно выполняться.

Выборы — это песчинка в море того, что вы должны знать о Беларуси.

Как у нас идет предвыборная кампания? Мы открыли страну для всех. Вот вы хотите проконтролировать выборы — пожалуйста, покупайте билет во Франкфурте или же в Лондоне, немедленно получайте визу (не по той цене, как вы нам продаете), а если вы так бедны — мы вам просто бесплатно дадим визу. Это я без юмора и без сарказма говорю — такие указания даны МИДу. И приезжайте к нам, смотрите. Вот я вам, умудренным опытом журналистам (а вы — самые сильные контролеры), предлагаю: оставайтесь здесь. И пожалуйста, наблюдайте не только за выборами, но и за всеми процессами, которые проходят в нашей стране. Выборы — это песчинка в море того, что вы должны знать о Беларуси. Сегодня вы говорите о выборах 28 сентября, а 30 сентября о них уже говорить не будут, они станут историей. И хотят того Запад, Америка или нет, а парламент здесь будет избран белорусским народом и будет действовать. Он будет избран по нашей Конституции и нашим законам.

Главная моя задача на этих парламентских выборах — не возглавить какую-то партию, а сделать так, чтобы именно народ определил лицо этого парламента. Пусть, к сожалению, он не будет нравиться Европе, однако это будет народный парламент, избранный нашим белорусским народом. Но мы действительно хотим, чтобы и вы признали наши выборы. Мы не хотим с вами общаться через тот «железный занавес», который Запад выстроил на границе с Беларусью. Мы хотим с вами общаться во всех сферах: от науки до самых сложных вопросов взаимоотношений между государствами. И коль вы сказали, что для вас в этом направлении важны парламентские выборы, мы открыли страну для вас. Идите и наблюдайте: в соответствии ли с нашей Конституцией и нашими законами проходят предвыборный период, досрочное голосование и сами выборы?

Какая еще нужна доступность и прозрачность наших выборов для вас? Скажите, в какой еще стране, в какой исторический период вы имели такую возможность? Назовите хоть одну страну.

«ФАЦ». Украина.

— Три миллиарда долларов стоили эти выборы. Вы этого не знаете?

«ФАЦ». Я, конечно, слышал эту историю.

— Вы слышали. Но самое главное не в этом. Результаты видите? Такая прекрасная, цветущая страна сегодня разрывается политиками на части. Политиками — не народом. Кому это надо? Европе это надо? России? Не знаю, кому это надо, но только не нам, европейцам. Это об Украине. Так, не упрекая их, не вмешиваясь в их дела. У нас же выборы проходят в соответствии с Конституцией, в соответствии с законами Беларуси, без всяких там карманных денег: кто-то кому-то платит, покупается место в парламенте. Правда, если кто-то и платит деньги, то это вы и американцы нашей оппозиции. Я даже не знаю, зачем вы им платите эти деньги?

Вы знаете, если бы вы поддерживали в Беларуси какую-то партию, какое-то движение, которое идет на выборы, я бы это понимал. Но вы, не разобравшись, поддерживаете наперсточников (как они у нас называются), ничего не стоящих людей. Они ведь не оппозиция, вы же разберитесь! Это люди (верхушка этих так называемых партий), которые, получая у вас деньги, делят их между собой и очень хорошо существуют.

Мне порой кажется, что этим людям даже власть в Беларуси не нужна. Потому что, придя к власти, они не будут знать, что делать.

И потом, имейте в виду: больше половины тех, кто сегодня является лидерами оппозиции, — это все «бывшие». Они уже были у власти, но показали свою несостоятельность и были выброшены из этой власти. Им лучше позиционировать себя как оппозиционеров и получать от вас определенные гранты. От ваших фондов, от ваших посольств, через ваши посольства. Ну, больше (правду надо сказать!) через американское посольство. И им хорошо! Они живут, нигде не работая, у нас их «бомжами» называют, живут гораздо лучше, чем вы, получая тысячи евро в месяц. Они лучше вас живут здесь за ваши деньги! Зачем им власть? Им хорошо быть вечной оппозицией. Вот поэтому они говорят: «Мы будем бойкотировать выборы, они не демократичные». Так выборы еще не состоялись! Чего вы будете их бойкотировать? И знаете, они бы уже давно бойкотировали эти выборы, если бы им американцы, а потом и вы не сказали: «Если только вы будете бойкотировать выборы, значит, больше ни копейки не получите!» Я знаю, что говорю. И им приходится под вашим давлением идти на эти выборы. Потому что после выборов вы им не дадите ни цента, ни евро, ни копейки — ничего не дадите. Им, правда, помогают некоторые, например, москвичи богатые, россияне. А некоторым помогает Запад. Мы это все знаем.

«ФТ». Мне представляется, что причиной существования плохой оппозиции, как Вы представляете ее, является то, что у них, видимо, нет достаточного общественного пространства в виде свободных средств массовой информации, независимости судов. Некоторые из них подвергаются тюремным заключениям. Мне представляется, что невозможность развиться в такую вот системную оппозицию, заключается именно в этом. Так ли?

И если у нас не было возможности на автомобиле ехать в какой-то регион на встречу с избирателями, мы шли пешком. Мы ехали на общественном транспорте. А нынешние оппозиционеры привыкли к комфорту.

— Перед вами человек, который пришел к власти из оппозиции. Я ведь не был во власти — я пришел из оппозиции. И она не была системной. Но, тем не менее, небольшая группа политиков, которая была вместе с Лукашенко, победила. Вы думаете, нам было легко тогда? А кому, скажите, в Германии или Великобритании на выборах в борьбе за власть легко? Это очень серьезное противоборство. Даже в таких старых демократических государствах, как ваши.

А вы знаете, почему Лукашенко тогда победил вместе со своими коллегами? Потому что мы этого хотели. И мы искренне, честно шли к народу со своими идеями. И мы ни у кого не просили денег: ни у вас, ни у России. И если у нас не было возможности на автомобиле ехать в какой-то регион на встречу с избирателями, мы шли пешком. Мы ехали на общественном транспорте. А нынешние оппозиционеры привыкли к комфорту. И в нашей стране народ это все видит. Уж слишком далеки они от народа. И в этом главная причина, почему они не могут достичь своей цели.

Но я еще раз хочу повторить, вы разберитесь: хотят они этой власти или нет? Власть — это большая ответственность. А что касается средств массовой информации, то мы никому, особенно сейчас, не мешаем. Я даже не знаю, кто что в каких газетах и листовках пишет.

О ходе выборов. Я уже сказал, что выборы в любой стране должны проходить по Конституции и законам этого государства. Вы согласились. Это — аксиома. Против нее нечего возразить. У нас есть законы, у нас есть Конституция. Долгосрочные наблюдатели (их под две сотни) уже приехали и наблюдают за этими выборами. Ведут, правда, они себя по-разному. Я пока не буду анализировать их поведение, но просто приведу один пример. Господин Аренс, руководитель миссии наблюдателей от ОБСЕ, идет сначала в оппозицию, а они ему рассказывают (мы же видим, это все для нас не новость). Они говорят: «мало, мол, оппозиционеров в избирательных комиссиях». Открываем закон. В нем написано, что избирательные комиссии формируются органами власти на местах — местными советами и их исполкомами. У нас что, хоть одна комиссия сформирована иначе? У нас все комиссии сформированы исполкомами и местными советами — районов, городов, областей.

Но мы действительно нарушили закон в этом плане. И нарушил его я. Когда вот этот гвалт поднялся, я попросил руководителей исполкомов и советов: там, где есть оппозиция, в нарушение всего, даже если исполкомы и советы будут против, включите их в состав комиссии. А в Центральную избирательную комиссию я лично своим декретом направил представителей всех партий, которые участвуют в выборах. Практически во всех окружных комиссиях тоже присутствуют представители оппозиционных партий. И в некоторых участковых комиссиях — представители оппозиции. Но ведь оппозиция в основном здесь «тусуется», в Минске. Этой оппозиции не видно на местах, в селах, в малых городах — ее там нет. Приходит Аренс в Центральную комиссию и говорит: «Вы знаете, вот все имеют равный доступ к основным средствам массовой информации. Прежде всего, электронным: телевидению, радио. Но маловато и не то время, надо более «смотрибельное». И я, когда мне об этом доложили, имея определенную власть в этом отношении, прошу Центральную комиссию: «Увеличьте им в два раза время. Дайте им возможность выступать в «смотрибельное» время — с 19 до 20 часов вечера. Пусть говорят в два раза больше, чем говорили. Бесплатно». Это разве возможно в Германии, в Великобритании? Там бы Премьер или Канцлер вмешивались в эти вопросы и давали бы такие послабления? Ну и, как минимум, это же стоит денег. И денег немалых! Мы это сделали за счет государства — всем кандидатам.

Я на этих примерах хочу показать, что мы сегодня, открыв страну для вас, делаем все даже не по закону, а по вашим требованиям. И мы хотим (а я только несколько фактов назвал) сказать вам о вашей объективности после выборов. И самое главное — своему народу сказать о той истинной позиции Запада и тех претензиях, которые они предъявляют мне как Президенту, нашим властям. Я вам скажу так: если вы уже эти выборы в Беларуси не признаете, то тогда, видимо, нам и не стоит тратить время на убеждения вас и Европы в том, что Беларусь — это центр Европы и очень нужное государство для России.

Отвечая на ваш вопрос, хочу сказать, что выборы в Беларуси не просто прозрачны, не просто демократичны — они беспрецедентно демократичны и прозрачны. Но только вы на это посмотрите объективно. И имейте в виду, что та оппозиция, которую вы на Западе подкармливаете и хотите поддержать, она в Беларуси по численности на уровне арифметической погрешности.

«ФТ». И если так случится, что Европейский союз будет позитивно оценивать эти выборы, ожидаете ли Вы снятия визовых ограничений в отношении Вас, в частности, и Ваших коллег?

— Это к Евросоюзу вопрос, во-первых. Во-вторых, я не буду выпрашивать и вымаливать у вас визы. Я как-то уже несколько лет обхожусь без этого. Но вы просто покажете свое лицо. В-третьих, по-моему, других вариантов у Европы нет. И вы знаете, честно говоря, чтоб уж так не наступать на вас... Мне кажется, что в последнее время, в последние дни чиновники в Брюсселе, прекрасно это понимая, подают нам постоянно сигналы о том, что после парламентских выборов они готовы нормализовывать с нами отношения. Ждать осталось не много. Поживем — увидим. Мы слушаем, что нам говорят из Брюсселя, учитываем это, а главный критерий истины — это конкретные факты и дела. Посмотрим, как поведет себя Европа после выборов.

«ФАЦ». Есть еще время для общения?

— Да-да, пожалуйста. Вы же так далеко ехали, поэтому вы должны задать все вопросы. Ну и кому такое счастье может быть, как не вам, поговорить с последним «диктатором» Европы? Слушайте, это же вы мечтать только могли, чтобы встретиться с последним «диктатором»! И посмотреть, что же это за «диктатор»! Прощупать его, посидеть за одним столом.

«ФАЦ». Из Москвы — не очень далеко в Минск.

— Вот вы приехали из Москвы. Совсем рядом. Люди приезжают оттуда сюда и отсюда туда без всяких виз, без всяких проблем. Сели в поезд или в самолет — через час или через ночь вы здесь. И никаких постов, никаких наблюдений за вами. Даже вряд ли кто-то знал о вашем приезде (кроме наших работников, поскольку они должны были вас встречать — вы ехали, вы мой гость). Вот и вся «диктатура». И заметьте, вот я был в Германии, знаю Великобританию. У всех резиденции таким забором обнесены. И там ходит с оружием охрана. А в Беларуси — «диктатор», однако люди вон ходят свободно, прямо под окном. Ну, это так, штрих.

«ФАЦ». В мире критикуют Вас за то, что у вас нет рыночной экономики, приватизации. А сейчас у вас есть программа большой приватизации, Вы отменили институт «золотой акции» и так далее. Значит, прежняя система не была такая хорошая?

— Вы помните, я сказал, что ситуация после распада Советского Союза складывалась таким образом, что нам надо было сохранить то, что у нас было. Тогда, если бы мы продавали наши предприятия, они бы стоили один доллар. Сегодня многие предприятия, которые хотели купить и немцы, и англичане, и французы, и россияне, стоят миллиарды долларов. Тогда стояла задача: сохранив их, поставить на ноги и модернизировать. А потом вести речь об акционировании и приватизации. Можно рассуждать на эту тему: правильно мы поступили — неправильно? Но, отвечая на этот вопрос, надо иметь в виду конкретную цену. Что такое один доллар и что такое миллиарды долларов — цена акции. Я считаю, что мы по-хозяйски поступили.

Мы сохранили экономику, в два с половиной раза эта экономика превышает ВВП советского периода. У нас в очередь на год вперед становятся, чтобы купить тракторы или автомобили (наши МАЗы, МТЗ, БелАЗы), когда наш БелАЗ — огромная корпорация, 30 процентов мирового рынка занимает. Вот теперь можно вести с англичанином, с немцем разговор о покупке у нас завода или акции. Покупайте, но это уже не за доллар, а за миллиарды долларов. Вот ответ, правильно или неправильно мы делали.

Сейчас этот период закончился. И мы говорим всему миру: «Мы не против, чтобы инвесторы из Англии, Германии, Франции, России, Америки пришли к нам». И мы их приветствуем. Мы все время в течение последних 5-7 лет совершенствовали и упрощали наше законодательство, чтобы инвесторов привлечь. И мы его создали. У нас для инвесторов лучшее законодательство, чем в Англии, Америке и Германии. Лучшее, знаете, почему? К нам приезжают инвесторы, допустим из США, и говорят: «Вы знаете, мы хотели бы вложить средства в вашу экономику». Я говорю: «Стоп, стоп. У меня есть право предоставить вам такой же режим, как в вашей Америке. Вы готовы по этим документам и законам работать?» Они: «Ноу, ноу, только не так, как в Америке». Я говорю: «Так чего же вы хотите?» — «Мы хотим, как у вас». Каждому бизнесмену хочется, чтобы еще было лучше. Но здесь должна быть равнодействующая какая-то между и интересами государства, и нынешним состоянием нашего народа, и вашими интересами, и богатствами вашего народа.

Но кто будет отрицать то, что англичане и немцы живут значительно лучше, чем белорусы? В связи с этим почему мы забесплатно должны вам отдавать наши предприятия? Вы богатые. Заплатите нам, чтобы и наш народ жил лучше. Тогда и вы не будете иметь в будущем никаких претензий со стороны нашего народа, никаких не будет конфликтов. Народ наш будет вас уважать. Не надо стремиться, как некоторые к нам приходят и пытаются забесплатно что-то взять. Зачем? Это — будущие конфликты, замороженные конфликты. Все равно, рано или поздно, придет другая власть и скажет: «Вы же посмотрите: вот, россиянам продали за копейки. Почему продали?» И это — будущий конфликт. Зачем сегодня и вам, и нам создавать эти конфликты?

Прошел определенный период времени. Сегодня у нас экономика хорошая. Мы сегодня обеспечиваем себя на уровне потребностей нашего общества. Народ не богато пока живет, но живет нормально. Тот, кто работает, тот богато живет. Сегодня власть в стране контролирует ситуацию. Мы поняли, что такое рыночная экономика вашего типа. Мы поняли, куда нам идти, каким путем идти. Вся «муть» и «хлам», которые были на поверхности во время начала рыночных отношений, — схлынули. И мы начали создавать новую нормативно-правовую базу для дальнейшего движения вперед — от сохранения нашей экономики к приумножению. Поэтому мы на этом этапе акционировали наши предприятия. И заявили о том, что если нам немцы, англичане, французы, россияне, американцы и другие заплатят хорошие деньги, мы готовы им продать какую-то часть акций того или иного предприятия. Или полностью продать предприятие. Но это будет не всеобщая обвальная приватизация, характерная для постсоветских республик. Это будет точечная приватизация. С каждым конкретным предприятием мы будем разбираться отдельно, в зависимости от пожелания инвестора и интересов нашего государства.

Допустим, производственное объединение «Беларуськалий» по добыче калийных удобрений. Мы его не будем продавать ни сегодня, ни завтра, ни послезавтра. Но если уж ситуация изменится, может быть, послезавтра. Сейчас это предприятие прекрасно работает. Оно дает результаты не хуже, чем частное предприятие. Они объединили на рынке свои усилия с российским частным «Уралкалием». И мы видим экономику нашего предприятия и частного предприятия. У нашего предприятия экономика лучше, чем у частного. Спрашивается, зачем его сегодня продавать? И люди, трудовой коллектив этого не хочет. Зачем создавать конфликт на ровном месте?

Если вы надежный инвестор и партнер, мы вам дадим бесплатно кусок земли, где вы сможете построить свой собственный дом для своей семьи. И будете жить не на окраине Европы — в Великобритании, а будете жить в центре Европы, в прекрасной Беларуси. А захотите в Лондон — аэропорт рядом — через два часа в Лондоне. Глотнули демократии и свободы — и обратно в «диктатуру».

Но у нас есть, допустим, предприятие «Полимир», другие нефтеперерабатывающие предприятия. Они сегодня требуют огромных инвестиций. Мы можем обеспечить со стороны государства это инвестирование. Но у государства других социальных проблем много. И нам лучше в здравоохранение направить эти сотни миллионов долларов, чем в это предприятие вкладывать. А туда мы готовы привлечь инвестора, но под определенные условия. И если эти условия инвесторы будут выполнять, мы объявим открытый конкурс. Кто больше даст — тот и придет. Из этого вы должны знать, что мы приветствуем любого инвестора. Но никто бесплатно предприятие в Беларуси никогда не получит. Но если уж вы к нам придете и станете нашей компанией, вам, прежде всего, будет обеспечена полная поддержка со стороны этого «диктатора», со стороны нашего государства и нашего народа. Мы иностранных инвесторов не «раздеваем» и не требуем от них взяток, каких-то подношений чиновникам. У нас нет той коррупции, которая существует у вас и в некоторых постсоветских республиках.

А лучше для ваших инвесторов — приходите в Беларусь. Мы вам дадим землю в частную собственность. Создавайте любые предприятия. Получите большие преференции, пока не вернете свои вложенные капиталы, самую льготную систему налогообложения. И торгуйте с кем хотите. И запомните: кроме налогов, нашим рабочим вы будете платить заработную плату в месяц примерно тысячу долларов, а своим — в разы больше, да еще и профсоюзы у вас будут сидеть на шее каждый день. Более того, если вы надежный инвестор и партнер, мы вам дадим бесплатно кусок земли, где вы сможете построить свой собственный дом для своей семьи. И будете жить не на окраине Европы — в Великобритании, а будете жить в центре Европы, в прекрасной Беларуси. А захотите в Лондон — аэропорт рядом — через два часа в Лондоне. Глотнули демократии и свободы — и обратно в «диктатуру». Но я в шутку это говорю.

«ФТ». Одной из тем, которые Европейский союз поднимает во взаимоотношениях с Беларусью, является тема людей, которые исчезли, включая Дмитрия Завадского. Собираетесь ли Вы каким-то образом снова возобновить расследование?

— Это расследование никогда не закрывалось. Это, во-первых. Во-вторых, я как-то уже говорил, Дима Завадский для меня — самая большая рана. Это абсолютно честный, порядочный человек, он никакого отношения не имел к политике. Он несколько раз, я его хорошо знал, он несколько раз меня сопровождал как телеоператор в начале моей президентской деятельности. Бывал в моей резиденции, и, помню, несколько раз за одним столом мы ужинали, завтракали, когда он меня сопровождал. По этому уголовному делу обвинение судом вынесено. Человек отбывает пожизненное заключение. Но для меня важнейший вопрос найти, если он погиб, труп этого человека.

Вы назвали Дмитрия Завадского, может, потому, что он вам как журналистам близок. Можно и о других говорить. Поверьте, что для меня как президента — это вопрос вопросов. И раскрыть правду в этом отношении я был бы крайне заинтересован. И если кто-то может в этом помочь следствию, я буду только приветствовать. Но не надо из этого вопроса делать большую политику.

«ФАЦ». Вы пригласили Папу Римского в Беларусь, если я хорошо помню. С другой стороны, известно, что Православная церковь в Москве всегда против таких визитов. Мы помним, как это было, когда Папа Римский Павел II был в Украине. Это был бой между Украиной и Москвой. Вы не считаете, что у Вас будет то же самое и что дойдет до конфликта с московской церковью и московскими политиками?

— Во-первых, я бы очень хотел, чтобы в центре Европы, на стыке между православием и католицизмом, здесь, в Беларуси, наконец-то прошла эта встреча между Патриархом Московским и Папой.

По каким-то причинам, известным и нам, и вам, это невозможно сейчас. Но мы, придерживаясь принципов гостеприимства, уважения к нашим католикам (а у нас их немало: в бывших постсоветских республиках мы занимаем второе место после Литвы, и игнорировать желания наших католиков мы не намерены, это часть нашего народа), пригласили этого великого человека посетить нашу Беларусь. И я очень сожалению, что его предшественник Иоанн Павел II не посетил Беларусь. Он очень хотел приехать в нашу страну. Он искренне любил Беларусь. Мне это передавали. И если бы он не умер, мне кажется, он уже давно бы посетил нашу страну.

Что касается конфликтов между православными и католиками, противостояния между московскими политиками и Алексием, моим лучшим другом и наставником, то этого никогда не будет в Беларуси. У нас давно провозглашен мною, тогда еще молодым Президентом, принцип: каждый должен найти свою дорогу к храму. Если он хочет идти по этой дороге, то у нас с одной стороны православный храм, через улицу — католический. Никогда не было никаких столкновений. Ни упреков, ни косых взглядов католиков на православных, а православных на католиков. Никогда! Ни на национальной, ни на религиозной почве у нас никогда не было конфликтов. И не будет.

«ФТ». Вы дали нам очень интересные ответы на вопросы, которые нас интересовали, огромное количество материала, с которым нам предстоит работать.

«ФАЦ». Спасибо большое, Александр Григорьевич, что нашли столько времени для людей с Запада.

— Спасибо вам огромное за то, что вы приехали в Беларусь. Это комфортная, удобная страна для людей. Очень удобная. И в этом моя цель — сохранить эту страну для тех людей, которые меня когда-то избрали. Знаете, мне тогда было 38 лет, и была страшная ситуация в стране: демонстрации, драки, пустые прилавки в магазинах... Когда мы выходили на рыночную экономику, у нас, я помню, за сутки в 18 раз подорожал хлеб. Катастрофически опасная была ситуация. Все заводы остановлены. Зарплата 10-30 долларов в месяц на тех предприятиях, которые работали. Люди были в шоке, в страшном состоянии. И поэтому они отмели всякую власть и избрали меня, можно сказать, совсем неизвестного для них человека, молодого политика. Я тогда победил в первом туре. Но первый тур был сфальсифицирован, и те, кто был у власти, организовали второй тур. И люди почувствовали опасность: что вот у них хотят отобрать их право проголосовать так, как они хотят. И я был там, внизу, среди людей.

Вы знаете, у меня до сих пор перед глазами картина: когда люди, годами не поднимавшиеся с постели, способные только едва двигаться с костылями, на колясках, опираясь на родственников, детей, шли к урнам, чтобы проголосовать за Лукашенко. Это они тогда, рискнув, избрали меня, не позволив отобрать их победу. И тогда я себе сказал, перед своими детьми, что я сделаю все для того, чтобы не обмануть народ, вот этих людей. И все время, если мне надо принимать какие-то решения, я всегда помню об этих простых людях. Таких и в Англии, и в Германии больше, чем достаточно. И я всегда знаю и понимаю, что я ни в коем случае не должен поступить так, чтобы они мне потом сказали: «Мы же больные, нездоровые, с надеждой шли, голосовали за него, а он проводит какую-то непонятную политику». Может, это и эмоционально, но в этом стабильность, в этом основа моей политики. И пусть это бы даже мне жизни стоило, но я бы от этих принципов никогда не отступился. Вы понимаете, я пришел к власти не за деньги олигархов или чиновников, а исключительно при поддержке своего народа. И я буду свято блюсти это великое доверие. И действовать исключительно в интересах своего народа, чего бы мне это ни стоило. Я очень буду рад, если вы, безусловно, честные люди, скажете всей Европе, скажете в своих средствах массовой информации, что здесь не диктаторские интересы какие-то, не личные интересы Лукашенко управлять так страной, как я управляю, а это моя огромная зависимость от моего народа. И народ никогда мне не отказывал в поддержке, когда я его об этом просил. И согласитесь, это дорогого стоит, и ради этого стоит жить любому политику. Это звучит патетично, но это искренне.

У меня до сих пор перед глазами картина: когда люди, годами не поднимавшиеся с постели, способные только едва двигаться с костылями, на колясках, опираясь на родственников, детей, шли к урнам, чтобы проголосовать за Лукашенко. Это они тогда, рискнув, избрали меня, не позволив отобрать их победу.

«ФТ». И поэтому у Вас нет планов уйти в отставку с поста президента?

— Пока у меня планов уйти в отставку нет. Не потому, что я хочу, как вы, может быть, думаете, вечно быть у власти, а потому, что это в нынешней ситуации было бы расценено как бегство. И потом, я не понимаю, почему я должен уходить сейчас? Что такое случилось, что я должен уйти?

«ФТ». Даже Билл Клинтон ушел со своего поста после двух сроков правления, а Вы скоро будете находиться у власти даже в два раза больше, чем в свое время он, пробыв 8 лет у власти.

— У Клинтона была одна ситуация. И он принял решение. У нас — другая ситуация. Я знаю, что английская королева — ни 6 и ни 8 лет у власти.

«ФТ». У нее нет власти, по большому счету.

— Ну как нет власти? Когда она приезжает в Австралию, ее там чествуют как королеву. У кого власть в Великобритании?

«ФТ». У парламента.

— И у парламента вроде бы власти нет, и у премьер-министра не столько власти. Это — вот к чему я веду — устоявшаяся модель и система в Великобритании. Мы тоже с удивлением смотрим и думаем: зачем королева в Великобритании? Но мы сразу же думаем и о том, что вам это нравится, вас это устраивает. Раз народ устраивает, народу хорошо — и королеве хорошо, тогда это не наше дело — давать оценки вам. Вот и все. Вот в чем суть. И, наверное, это правильно.

Так и в Беларуси. Если белорусский народ избрал Лукашенко, значит, народ хочет, чтобы он был у власти. Меня мое положение устраивает. И я люблю свой народ. Тогда почему кто-то должен быть против? И почему кто-то за нас должен решать этот вопрос? Это дело главы государства и народа, который его избирает. Но убеждать вас в том, что я не буду держаться за власть двумя руками, я не стану. Потому что вы в это можете поверить или нет. Главный судья — это время. Время покажет. Мне кажется, что я еще в состоянии в этом качестве существовать. И народ это пока в большинстве своем воспринимает нормально.