Ирина Альховка: Ордена за материнство — это еще не настоящее уважение к женщинам

К 8 марта женщины Беларуси получили традиционные поздравления от государственных лиц, торговля цветами, как обычно, на пике, на экранах телевизоров — цветы, концерты и прочие атрибуты праздника.

О главных проблемах в гендерной сфере страны Службе информации «ЕвроБеларуси» рассказала Ирина Альховка — председатель Международного общественного объединения «Гендерные перспективы», основатель Программы «Ла Страда Беларусь» по предупреждению торговли людьми в странах Центральной и Восточной Европы.

- Ирина, болевые точки гендерной ситуации в Беларуси?

- Проблема на рынке труда. С дискриминацией на рынке труда женщины сталкиваются, думаю, больше чем в какой-либо другой сфере. Только женщинам задают вопрос при устройстве на работу о семейном статусе, о наличии детей, о планах завести детей, о том, как часто болеют дети. Работодатели очень часто оценивают женщин как работников с точки зрения того, сможет ли она полностью себя посвятить работе или будет разрываться между работой и семьей. У мужчин такой проблемы не существует, хотя у мужчин тоже есть семьи, дети и т. д. Как подтверждает официальная статистика, разрыв в оплате труда мужчин и женшин — 25% в пользу мужчин, в некоторых отраслях — 30%. Это при равном уровне образования, квалификации, требований, продолжительности рабочего дня. Это не может не тревожить — здесь нужны и усилия государства по исправлению ситуации, и понимание работодателя. Можно, конечно, награждать женщин орденами за достижения в материнстве, но пока у женщин не будет реального равноправия, говорить об уважении к женщинам мы пока не можем.

Есть и проблема с сексуальным домогательством. Пока флирт на работе считается вещью, которая, скажем так, будоражит или даже воодушевляет работника. Довольно нормальным явлением. На сегодняшний день у нас нет ни одного судебного прецедента в этой сфере. Но у нас есть свидетельства женщин о принуждении к сексу взамен на продвижение по работе или бонусы на работе.

- Но проблема не на слуху. Это следствие общественных стереотипов о нормальности такого явления?

- Конечно, работодатели ведь часть общества. Они считают, как и многие обыватели, что это вполне в порядке вещей. Тут такое есть интересное отношение. С одной стороны, бытует уверенность, что женщина должна блюсти нормы, то есть если она сама не захочет, то ничего не произойдет. Не принимаются во внимание другие факторы, такие хотя бы, как сила мужчины, его положение и т. д. Да, женщина может и хотеть флиртовать, но никто не хочет насилия над собой, быть униженным и иметь любовь в обмен на какие-то экономические преференции. То есть всегда это какой-то компромисс. С другой стороны, если посмотреть на наши СМИ, вообще на сексуальные имиджи в обществе, то всегда есть такой образ «женщина-украшение». Я называю это шизофренией. То есть женщина должна блюсти приличия, ее назначают ответственной за то, насколько она будет регулировать интимные отношения, с другой стороны, она всегда должна выглядеть прекрасно, она должна украшать жизнь мужчины, жизнь вообще всех. Это — лицемерие, нестыковка образов, непонимание того, что даже с этим праздником 8 марта — мы где-то кривим душой. Назначили этот праздник — единственный день в году, когда женщина — некое украшение нашей жизни. Есть еще День матери — но там несколько другой идеологический подтекст.

Насилие в отношении женщин в семье. И насилие как более широкая тема. Большинство изнасилований, как правило, совершается знакомыми с жертвой людьми. Это мировая статистика, европейская, у нас такая статистика не ведется, но, думаю, Беларусь в этом тренде. Есть о чем поговорить и задуматься — почему мужчины считают насилие приемлемым способом коммуникации.

- «Гендерные перспективы» несколько лет назад выступали как один из инициаторов создания полноценного женского движения. Есть ли прогресс?

- Некоторые изменения есть. Во-первых, создана сеть некоммерческих организаций по предупреждению домашнего насилия. Есть надежда, что и после специального проекта по созданию эта сеть будет развиваться, видоизменяться. Потому что, как оказалось, несмотря на то, что в сеть объединилось достаточно большое количество женских организаций, у многих из них не совпадают мнения по той же проблеме домашнего насилия. То есть мы обнаружили внутри сети, я бы сказала, идеологические расхождения. Для кого-то проблема насилия — это проблема коммуникации, они верят, что обучив людей коммуницировать, можно с этой проблемой покончить. Другие организации считают, что проблема насилия — это последствие гендерного неравенства, потому что в основном страдают женщины, у которых дома нет права голоса, мужчина считает, что бить свою жену — это способ обучения и воспитания и т. д. И конечно сложно, когда существуют две такие разные точки зрения — консолидироваться. Но, тем не менее, этот проект продвигал идею принятия закона о домашнем насилии. В 2014 году было дано поручение Совета министров Министерству внутренних дел разработать концепцию и законопроект. Наверное, к 2016 году разговор о законе станет более реалистичным. Есть также гендерная платформа, которая объединяет женские организации и женские крылья политических партий. Для меня она является платформой с большим потенциалом, но она еще на стадии проектной идеи. Посмотрим, как она будет развиваться и сможет ли она по-настоящему объединить организации.

- Если сравнивать гендерную ситуацию на постсоветском пространстве, то где Беларусь?

- Я думаю, что мы примерно все на одном уровне. Наверное, в России сейчас больше выступлений фундаменталистов, церкви, многих религиозных движений по поводу места женщины, надлежащей ей одежды, запрещения абортов или даже разрешения на аборт с согласия совершеннолетнего члена семьи. По крайней мере, так было в первой версии российского закона о здравоохранении. К счастью, он так и не был принят. У нас такие радикальные дискуссии еще не ведутся, но, знаете ли, недалеко. В Украине тоже идут сильные нападки на гендерное движение, где его действия трактуются как такие, которые ведут к появлению бесполых граждан, неких недочеловеков, нечеловеков и т. д. Но насилие в отношении женщин — проблема универсальная, у нас, в отличие от многих других стран, пока нет даже такого закона.

В республиках бывшего СССР, которые вступили в Евросоюз, закон о домашнем насилии есть, есть даже случаи, когда суд по правам человека выносил решения о выплате государством компенсации женщинам за ненадлежащее решение вопросов по домашнему насилию. Но теория очень часто расходится здесь с практикой. Панацеи в законе нету — хорошо, когда он есть, но его существование еще не дает гарантий изменения ситуации. Есть трактовки гендерных вопросов, когда равноправие воспринимается так: «Есть у тебя трое детей, не получила желаемую работу — ну, значит, плохо старалась».

Видимо, поэтому Германия на днях приняла закон о временной 30-процентной квоте на присутствие женщин в руководстве бизнес-компаний. То есть с гендерными стереотипами продолжают бороться и в очень «продвинутых» странах.