Андрей Стрижак: Я не cобираю на оружие, я помогаю раненым

В Украине

Гомельчанин Андрей Стрижак в конце января - начале февраля побывал в зоне АТО под Донецком, отвозил туда гуманитарную помощь. Сейчас он планирует новую поездку и через социальную сеть собирает средства на медикаменты для раненых украинцев.

Корреспондент Службы информации "ЕвроБеларуси" связалась с Андреем, чтобы узнать подробности о работе волонтеров в зоне АТО.

- Андрей, расскажите о своей поездке в прифронтовую зону с двумя украинскими волонтерками. Сколько дней она продолжалась, и в каких точках Донецкой области удалось побывать?

- Я ездил в составе небольшого гуманитарного конвоя, который был организован нашими украинскими коллегами - Александрой Алешиной и Ольгой Гальченко. Они занимаются волонтерской деятельностью еще со времен Майдана, когда там была потребность в обеспечении медпунктов, созданных в Михайловском соборе и в других местах. Так вот они занимались поиском медикаментов и оказывали помощь ребятам. И вполне логично, что они решили взяться за помощь людям в зоне АТО.

Но специфика в том, что мои украинские коллеги помогают, в том числе, и армии. Бывают в зоне АТО не только с целью передачи медикаментов, возят туда и другие грузы.

А наша, беларусская, часть сбора средств ведется исключительно для покупки медикаментов, которые мы передаем в районные больницы Донецкой области.

В зоне АТО мы пробыли около двух суток - посещали города Красноармейск и Димитров. Самая дальняя точка, куда мы заехали, было Селидово - это 37 километров от Донецка и 30 километров от линии фронта, то есть, в зоне действия артиллерии ДНР.

Там мы передавали груз теплых вещей для воспитанников детского дома-интерната в Камышовке - это пригород Селидова, она еще ближе к фронту. Дети оттуда до сих пор не эвакуированы. Сейчас там нет отопления, горячей и холодной воды, поэтому вы можете себе представить их бытовые условия.

- В новой поездке вы собираетесь решить вопрос судьбы ребят из детдома-интерната в Камышовке: "Подергаем тех, от кого зависит эвакуация детишек", написали вы в Фэйсбуке. А от кого зависит эвакуация детдомов с территории ДНР? И куда их эвакуируют - в Россию или в Украину?

- К сожалению, не владею исчерпывающей информацией, но, так как на территорию ДНР и ЛНР нет доступа представителям официальной украинской власти - органов опеки и прочих, - детдома эвакуируют либо в Российскую Федерацию, либо увозят подальше от фронта, вглубь Украины, либо просто оставляют.

Психоневрологические интернаты и дома-интернаты для детей находятся в зависимом положении от органов власти и не могут эвакуироваться самостоятельно. Такая же ситуация и пенитенциарными учреждениями - всевозможными СИЗО, тюрьмами, колониями. Буквально недавно на территории Луганской области во время боев была разрушена колония, и заключенные самостоятельно добирались хоть куда-нибудь, чтобы им не приписали побег. Они готовы были отбывать наказание в других колониях Украины, но чтобы только их спасли и вывезли. То есть, очень сложная ситуация в этом плане.

Что касается того, кого "подергать": сама по себе бюрократическая система, которая является огромным минусом Украины, достаточно инертна, однако мы постоянно сигнализируем о критической ситуации для незащищенных детей. И на данный момент сложно сказать, будут ли предприняты какие-то действия со стороны власти, но мы сделали все, что от нас зависит.

- Деньги на медикаменты вы собираете в Беларуси, а закупаете в Украине в связи с отсутствием машины. Лекарства предназначаются, в том числе, и для Центра временного пребывания для эвакуированных в Красноармейске, о котором вы сообщали?

- Информацию об этом центре мы получили уже по приезду в Красноармейск. Его организовал один из моих приятелей Дмитрий Углач, который жил в Крыму до аннексии, но был вынужден оттуда уехать из-за проукраинской позиции и обосновался в Херсоне. Еще до того, как начались активные боевые действия в Донецке, он вывозил на автобусе желающих покинуть этот город.

После эскалации конфликта он стал вывозить людей из прифронтовых городов. В частности, когда начались боевые действия на Дебальцевской дуге, он вывозил под обстрелом людей из Дебальцево.

Как раз таки, те люди, которых вывозят из этих зон - Углегорска, Дебальцево, Светлодарска, едут в Красноармейск и там находятся какое-то время в импровизированном центре. Это большой частный дом с несколькими комнатами, в которых на полу разложены матрасы. Эвакуированные люди там какое-то время отходят от обстрелов и пытаются восстановить психическое равновесие.

Одновременно Дмитрий и его коллеги ищут возможности перебросить этих людей в другие регионы Украины - то есть, частные лица просто соглашаются принять одну или две семьи на время, пока не закончится активная фаза войны.

Вместе с Димой мы сделали несколько больших дел. В частности, с ним было интервью в эфире "Еврорадио", и так получилось, что благодаря нашему с Димой знакомству, журналисту Змитеру Лукашуку удалось передать Захарченко просьбу об освобождении ряда украинских военнопленных. Их удалось освободить, они попали домой.

- Во время таких посещений больниц и госпиталей вы общались с ранеными бойцами АТО?

- Есть специфика нахождения в этой зоне. Дело в том, что города, которые сейчас под контролем киевской власти, условно лояльные. И есть определенные меры безопасности для нахождения в зоне АТО, и одна из заповедей волонтера - приехал, отдал и как можно скорее должен переместиться в другое место. Если задерживаться, это может быть чревато неприятности со стороны местных жителей, которые далеко не на 100% лояльны как в волонтерам, так и к машинам на киевских номерах.

С ранеными пообщаться не удалось, но были достаточно информативные разговоры с хирургами и с заведующими отделениями реабилитации и лечения раненых. Например, в тот день, когда мы приехали, на фронте было относительное затишье. И хирург нам сказал, что "сегодня спокойный день, потому что привезли только шестерых раненых", и среди них нет особо тяжелых. То есть, там горячая обстановка даже в такие моменты, которые врачи называют спокойными.

- С кем там встречались кроме врачей, что видели? Очень важны детали, чтобы передать картину катастрофического положения жителей Донбасса.

- Одним из самых ярких впечатлений от поездки была встреча с супругой беларуса Дмитрия Полойко, которого КГБ задерживал за его якобы участие в боевых действиях в рядах батальона "Донбасс". Виту Иванову мы совершенно случайно встретили в городке Курахово, который, кстати, на следующий день был обстрелян "Градами".

Поговорили с ней отом, как обстоят дела у волонтеров в прифронтовой зоне - оказалось, все сложно из-за того, что украинская власть по непонятным для меня причинам мало работает с местным населением. Украинские телеканалы там не транслируются, ретранслятор - в Донецке, поэтому по телевидению идут передачи ДНР - пропаганда с фэйками, вбросами дезинформации.

Есть еще и такая проблема, что многие чиновники, функционеры, которые были у власти до так называемого референдума 11 мая, остались прежними, просто их посадили на другие места. По сути, эти люди и организовывали референдум.  

Существует и проблема местного духовенства, которое зачастую также поддерживает ДНР.

- Насколько сложно волонтерам попасть в зону АТО? Возможно ли это в частном порядке, без сопровождения военных?

- В частном порядке попасть туда все сложнее и сложнее, потому что правительство Украины недавно сделало эти прифронтовые районы пограничной зоной. Да и раньше туда было достаточно проблематично ездить - блокпосты, постоянные проверки. Но поскольку Алешина и Гальченко работают, в том числе, и с военными, "зеленый коридор"  нам обеспечивался. Поэтому, если самостоятельно туда ехать - это большая проблема.

Там есть и своя специфика перемещения: противопоказаны ночные перемещения, потому что действуют разведывательно-диверсионные группы, которые в такое время суток могут напасть на колонну либо на одиночный транспорт. Кроме того, нельзя открывать окна и останавливаться на обочине, нужно постоянно следить за теми, кто тебя обгоняет и как часто.

- Сейчас вы планируете снова ехать в прифронтовую зону. Сколько уже набралось денег для покупки медикаментов, и как беларусы реагируют на ваш призыв в соцсетях помочь раненым украинцам?

- Да, новая поездка будет организована в конце февраля и будет точно такой же по длительности, как и предыдущая.

Средства собираем, как и в прошлый раз. Подчеркиваю, что они идут исключительно на закупку медикаментов. И эта позиция является для меня принципиальной: я не собираю на оружие, я занимаюсь тем, что помогаю раненым и тем людям, которые попали в тяжелое положение из-за военного конфликта на востоке Украины.

На данный момент беларусами, а также беларусами зарубежья для нашей поездки собрано около тысячи долларов. Сумма постоянно меняется, потому что люди добавляют какие-то средства, откликаясь на объявление в Фэйсбуке. В Украине есть расчетный счет Ольги Гальченко, а что касается средств от беларусов, то деньги собираются вручную.

Если кто-то хочет оказать помощь солидарности в рамках суммы, которой посчитает нужной, может связаться со мной через профиль в Фэйсбуке, на котором висят все контактные телефоны. Люди дают от 30 тысяч до 5 миллионов рублей, и за каждой копейкой стоит конкретное желание человека помочь, конкретные эмоции и чувства.

Это очень сильно ощущается, когда аккумулируешь эти деньги и покупаешь на них лекарства. Знаешь, что за каждым из этих тюбиков, шприцов, каждой пачкой шовных материалов - чье-то имя, а ты являешься каналом, передающим сочувствие и сопричастие тех, кто хотел бы, но не может находиться с людьми, попавшими в беду.   

- Вы благодарили беларусов, литовцев, казахов и украинцев за помощь. Откликаются даже жители Литвы и Казахстана?

- Да, у меня достаточно широкая сеть знакомств по всему миру, люди читают мою страницу. И бывает так, что мы просто встречаемся с ребятами, например, в Вильнюсе, и они оказывают помощь в знак солидарности.

- Почему вам не сидится на родине? Ведь у вас есть маленький сын Алексей, а в Донецкой области можно попасть под обстрел и не вернуться к нему.

- Хороший вопрос, и его мне часто задают. Знаете, когда начиналась вся эта ситуация с Майданом, когда убили Жизневского, я принял для себя серьезное решение: прогонять все эти моменты через себя. Я тоже был на Майдане, я тоже беларус, и меня могли точно так же убить, как и его. И кто бы тогда помог моей семье? Тогда мы занимались сбором средств для семьи Жизневского.

То же самое и здесь. Есть концепция осознанного риска - понимание, насколько ты рискуешь, делая определенные вещи. И прогоняя через себя эту концепцию, я понял: гораздо больше пользы могу оказать людям - благодаря своему социальному капиталу в виде контактов и связей, возможностей сбора средств, - если буду с минимальной долей риска ездить в зону АТО, а не сидеть здесь и "репостить", "лайкать" какие-то статусы об Украине. Она для меня такая же родная страна как и Беларусь, потому что я на треть - украинец, и у меня много в Украине родственников и друзей, и с этой страной я чувствую свою ментальную связь не меньше, чем с Беларусью.

Многие говорят, что для беларусов это чужая война, а я считаю, что никто не застрахован от повторения этого сценария у нас - это во-первых. А во-вторых, это колоссальный опыт в организации таких действий, и, учитывая обстановку в мировой политике, он, к сожалению, может пригодиться и Беларуси.