Дмитрий Иванов: Перспективы гражданского общества, в привычном его понимании, печальны

Такое мнение в разговоре со Службой информации «ЕвроБеларуси» высказал российский социолог Дмитрий Иванов, автор лекции "Время Че для глэм-капитализма", завершавшей второй сезон цикла Urbi et Orbi. Напомним, данный цикл лекций был организован Летучим университетом.

О гражданском обществе:

- В моей концепции перспективы гражданского общества печальны. Гражданское общество, как мы его привыкли понимать, находится в упадке. Надо сказать, что первоначально гражданское общество противопоставлялось только государству. И в понятие гражданского общества, в первую очередь, включались рынок и сообщества – предпринимательские и профессиональные.

Сейчас гражданским обществом называют так называемый «третий сектор». То есть бизнес, рынок, корпорации выведены за рамки гражданского общества. И получается, что этот третий сектор, не имея реальных ресурсов, вынужден либо быть клиентом государства (получать от него гранты, дотации), либо получать гранты от фондов, поддерживаемых корпорациями, или же напрямую от этих корпораций. Поэтому по отношению к нынешнему гражданскому обществу я предпочитаю термин «клиентское общество». Это – клиенты крупного бизнеса, клиенты государственной бюрократии. Никакой автономной гражданской инициативы здесь нет, это так или иначе – заказ, политический или коммерческий.

Другое дело, что есть движения, которые чаще всего конфликтны, несимпатичны. Но в них проявляется реальная инициатива. Чаще всего такие гражданские инициативы возникают неформально. Они не имеют организационной определенности, они событийные и брутальные. Например, люди захотят защитить парк от застройки, как мы только что наблюдали в Турции, или могут объединиться обманутые дольщики, как мы не раз видели на постсоветском пространстве. Вот это скорее гражданское общество, чем то, что мы привыкли так называть – какие-то организации «третьего сектора».

О будущей трансформации гражданского общества:

- С моей точки зрения, гражданское общество в ближайшем будущем ожидает серьезная трансформация. Численное уменьшение среднего слоя – проблема во многих странах. И с этим связаны, в том числе, проблемы гражданского общества. Речь идет о том, что средний слой – это слой благополучных людей, и потому – независимых. Они имеют свободное время и энергию для того, чтобы посвящать ее общественной деятельности.

Есть другое движение, другая тенденция: растет так называемый сверхновый слой – быстро разбогатевшие люди, сделавшие деньги на брендах, трендах, рискованных инвестициях, стартапах. И есть люди, которые исключены из этого процесса, большей частью молодые интеллектуалы, которые оказываются в положении маргиналов. Их претензии оправданы их образованностью и их социальной вовлеченностью. А реальных возможностей, механизмов реализовать свои интересы у них нет. И эти две группы – сверхновый средний слой быстро разбогатевших людей и бедные, но образованные – скорее являются основой для того, чтобы возникли какие-то структуры, заменяющие гражданское общество в его старом понимании или создающие какую-то альтернативу ему.

Я называю эти две группы так: с одной стороны – глэм-капиталисты, с другой – альтерсоциальные движения. Они находятся в конфликте. Но так получается, что в их конфликте вырабатывается и что-то комбинированное, когда, пытаясь бороться друг с другом, они заимствуют приемы борьбы, технологии, решения друг у друга. Именно из какого-то конфликтного симбиоза этих двух категорий и вырастет то, что идет на смену гражданскому обществу.

Чтобы от теории перейти к простым примерам, можно себе представить, что сбор пожертвований на какое-то дело или организация какого-то события при помощи социальной сети и самодельной рекламы – это более эффективно, чем офис какой-то гражданской организации, официально зарегистрированной, находящейся под контролем и властей и под контролем (хотя это выглядит, как поддержка) бизнеса.

Кто протестовал в России: «старый» или «сверхновый» средний слой?

- Я бы сказал, что, как во всякой реальной ситуации, а не в теории, здесь нет чистого случая, чистого проявления той или другой тенденции. Но могу сказать, что в качестве интересной тенденции мы можем наблюдать, что в Москве восстали как раз глэм-капиталисты. Надо понимать специфику Москвы. Она сильно выделяется на фоне остальной России по своей социальной структуре, уровню доходов и уровню жизни. И там – наибольшая сосредоточенность постиндустриальных бизнесов и квалифицированных, высокооплачиваемых работников в этих бизнесах. Соответственно, они и вышли на этот процесс, потому что им хочется своей доли участия в принятии решений. А многие из них теми или иными способами исключены из элиты.

Опять же перейдем к примерам: многие из тех лидеров, которые оказались на трибуне и попали в кадр, стали фронтменами этого протеста, ранее пытались войти в элиту. Но Навального и Собчак просто не пустили. Они в какой-то момент оказались чужими. И тогда они пошли на трибуну, на митинг, на площадь. Понятно, что в этом участвовала и какая-то часть традиционного среднего слоя. Но этот традиционный средний слой, скорее, был ведомой группой. А лидерами этого протеста все-таки были представители сверхнового среднего слоя, который пока локализован только в Москве. Альтерсоциальные движения принимали минимальное участие в этих протестах. С некоторой натяжкой к альтерсоциальным движениям можно отнести те ультралевые и ультраправые группировки, которые столкнулись с полицией, затеяли прямую конфронтацию. Но это был не главный эпизод.

Почему протесты заглохли?

- А что касается ослабления или даже провала этого движения, то связано это с тем, что, помимо желания подвинуть власть, войти в элиту, сделать режим удобным, комфортным, приемлемым для своих эстетических оценок, нужны еще и более серьезные социальные факторы. Для того, чтобы режим пал, нужно, чтобы от него отказалось или отвернулось лояльное к нему большинство – тех, кто даже в средний слой не входит, кто по-настоящему является бедным, зависимым от стабильности этого режима, от социальных пособий, выплат и других благ.

Если в стране нет серьезного кризиса (а в России это просто – если цены на нефть на внешних рынках высокие), то в таком случае политическая элита консолидированно может продолжать сопротивляться любым протестам, опираясь на это лояльное, спокойное, послушное большинство. Но как только наступает кризис, выясняется, что желание протестующих никуда не исчезло. Но у них появляется шанс. Потому что, то самое лояльное клиентское большинство больше не поддерживает своих патронов, которые не могут обеспечить им пусть и минимальный, но набор благ, на который они рассчитывают.