Тамара Лисицкая: Я спокойно куда-то иду и несу тот груз, который могу нести

- Тамара, оно ведь как бывает чаще всего с благотворительностью? Человек сталкивается с бедой, не с чужой – со своей, рядом в этой же больничной палате оказывается чужой ребенок с такой же страшной болезнью, и человек понимает, что это будет бесчеловечно – думать только о себе. Слава Богу, тебя лично этот ужас не коснулся. Как же тогда вышло, что ты стала этим заниматься?

- Ну, формально – в 2006 году попросили помочь провести концерт в детском онкоцентре. После него уже не получилось забыть. Причем каких-то очень острых чувств не было, просто спокойное понимание, что нужна помощь. И стала помогать, как могу.

- Вообще-то принято считать, что благотворительность – удел состоятельных людей. Тебе же огромным трудом достаются совсем не огромные деньги. Выходит, приходиться отказывать себе, чтобы помочь другим?

- Ну, всякое бывало. Скажем так – первым делом надо накормить своих детей. Я им мама, я ради них живу и зарабатываю. Если сверху что-то остается – это уже полезный актив, с этим уже можно работать. А себе я отказываю часто, но сфера моих интересов в основном за пределами денежных вопросов. Так что...

- Ты мама троих детей. Ты работаешь на радио. Ты ведешь телешоу. Ты пишешь романы и сценарии. На тебе еще дом. Муж. Наверняка, еще ходишь по магазинам. А в сутках 24 часа. Объясни, как ты при всем этом находишь время еще и на чужих детей? И не мучают ли тебя угрызения совести перед собственными – ведь ты бы могла не оставлять их с няней и посвящать им больше времени?

- Большую часть дня я нахожусь дома, на кухне. У меня здесь стратегический пункт. Кастрюли, ноутбук и телефон. Отсюда я всем управляю и готовлю еду. Мои личные дети все время на виду. Со временем все меньше хочется из дому выбираться, я себя просто заставляю. Имея широкую сеть друзей и умение быстро набирать буквы, можно многое успевать.

 «Муж помогает очень молча»

- Бывает ли, когда тебе не только в рамках подобного интервью задают вопрос: «А что это она делает, зачем все это?» Родственники, друзья, просто знакомые. Они тебя понимают?

- Вопрос задают, но без глубокого интереса. Риторически. У меня нет никакого конфликта ни с кем, я никому ничего не объясняю. Только мужу, если приходится просить его добросить, например, звукорежиссера до онкоцентра. Если у него есть время – подбрасывает, не возмущается. Все понимают, что это – в рамках человеческих отношений.

- А ты помнишь свой первый разговор на тему благотворительности с мужем? Он не стал тебя отговаривать, что всех в этом мире не спасешь, всем не поможешь? Мужчины ведь не такие чувствительные натуры.

- Ни разу не было вопросов. Он устроен совсем иначе, это правда, но он тоже понимает, что это все – необходимо. Очень молча, без эмоций, мужественно помогает. Не исключаю, что помогает именно мне, а не кому-то еще, но какая разница? В итоге получается нужная конфигурация.

- А дети? Бывает, что тебе приходится объяснять, скажем, дочке, почему ты вместо того, чтобы пойти с ней в парк кататься на каруселях, едешь в Боровляны?

- Детей с собой беру. Пусть учатся чувствовать, жалеть, помогать и ценить.  Против воли не тащу – предлагаю пойти. Я в принципе хочу расширить их диапазон, а дальше они сами решат, что с этой информацией делать. Кстати, одно из ярких воспоминаний моего детства – моя мама ходит в больницу к совершенно незнакомой девочке, чья мама живет далеко и не может ездить. Я маму ревновала, но вместе с тем какое-то было у меня ощущение, что я делаю мир лучше, потому что дарю чуть-чуть своей мамы. Она у меня очень хорошая. Как-то меня это очень вдохновляло, я мамой гордилась и собой тоже.

- Бывает, что по пути с Боровлян рыдаешь?

- Да я три раза в день рыдаю по любому поводу, это нормально.

 «В благотворительности нет финала»

- Артисты, к которым ты обращаешься за помощью, не разочаровывают? Всегда отзываются?

- За редким исключением – наши артисты люди отзывчивые. Самые надежные и всегда выручающие – «Да Винчи», Настя Тиханович, Лариса Грибалева, Искуи Абалян, Дядя Ваня, Александра и Константин, «J:Морс»... Да я сейчас почти весь белорусский шоу-бизнес перечислю…

- А люди, далекие от сцены, от выступлений, чем-то могут помочь в этом благом деле? Вот они прочитают сейчас это интервью, что-то в них шелохнется. Чем можно помочь и как?

- Вниманием и деньгами. Пара рублей, зачисленная на счет больного малыша, – уже большая помощь. Любое участие – вещами, добрым словом, улыбкой просто. Всегда есть те, кому нужна помощь. Мы просто не знаем, как ее дать. А чаще не знаем, что она кому-то нужна. В интернете и СМИ много просьб о помощи. Есть простые способы проверки реальности существования человека, которому вы готовы помочь. Разово или на постоянной основе. Благодаря современным технологиям те, кому плохо, имеют какие-то силы и возможности стать услышанными. Это сиюминутные задачи и проблемы. Понимаешь, мы живем очень линейно, не глядя по сторонам. А мир многогранный, там есть те, кто без помощи извне умирает в эту минуту. Люди догадываются,  что есть больницы, есть страдания, но как-то не очень хотят портить себе настроение. Я желаю таким людям только одного – никогда в жизни не оказаться по ту сторону реальности, когда все вдруг остановится.

А вообще я пытаюсь, как могу, менять отношение к людям с особенностями, с инвалидностью. Как минимум – знать о них. В Европе нет ни одной улицы, ни одного заведения, ни одного автобуса, куда не мог бы попасть колясочник. Люди с синдромом Дауна работают, люди с ДЦП ходят в походы. Пару лет назад во время какой-то автопоездки по Европе дети мне сказали: «Мам, тут такой больной город, столько людей в колясках». А город-то как раз здоровый. И людей с инвалидностью всегда много. И они имеют право быть заметными, ездить по улицам. А у нас их как бы и нет. Конечно. Попробуй с пятого этажа хрущевки спустись...

- А что самое тяжелое? Больше всего сил отнимает?