Начать с доктрины

О нас в медиа

Без соответствующей правовой доктрины и политической воли власти серьезная реформа белорусской судебно-правовой системы невозможна. Такое мнение в интервью "БР" высказала руководитель просветительского учреждения "Центр правовой трансформации" Елена Тонкачёва.

- В чем главная проблема беларусской судебно-правовой системы: в законах либо в правоприменительной практике?

- Когда речь идет о судебной системе, я бы не делила беды на главные и второстепенные. Я бы говорила о задачах, которые необходимо решать, если мы серьезно относимся к построению независимой судебной ветви власти.

Несколько задач на разных отрезках становления беларусской судебной системы уже ставились. В первую очередь эти задачи ставились в концепции судебно-правовой реформы, которая была написана в 1992 году, но, к сожалению, реализована не была.

До сегодняшнего дня эксперты из академического сообщества, а иногда и из практической сферы (в частности, Министерства юстиции) убеждают, что одна из текущих задач состоит в том, чтобы была определена белорусская правовая доктрина.

Я полагаю, что здесь мы, скорее, сталкиваемся с определенного рода лукавством. Потому что если все-таки возвращаться к доктринальному подходу, на сегодняшний день мы видим следование правовой доктрине Вышинского о том, что право - политический инструмент власти. И до тех пор, пока мы не осознаем, что именно она лежит в основе того, что реализуется в правовой системе Беларуси, до тех пор мы не поймем, что мы с этим должны делать. Любой юрист знает, что правовая доктрина определяет и суть законов, и правоприменительную практику.

Проблемы у нас и в законах, и в правоприменительной практике. Нарушены принципы и стандарты независимой судебной системы. Нарушены на уровне Конституции, нарушены в положении судебного корпоративного сообщества. Влияние самого сообщества на стандарты и этику внутри судейского корпуса отсутствует, дискуссия об этом не ведется.

На элементарные обращения правозащитных организаций, которые прозвучали не так давно относительно административных судов по произвольным задержаниям, судебная система могла отреагировать достаточно точно, если бы имела такую цель. Потому что анализ судебной практики в первую очередь доступен Верховному суду, и те профессиональные люди, которые работают в Верховном суде, вполне способны выработать конкретный набор механизмов для возвращения в правовое русло действующих законов правоприменительной практики.

Однако воли к совершению подобных действий мы не наблюдаем.

- Какими вам видятся перспективы реформ в правовой системе Беларуси? Что следовало бы закрепить на законодательном уровне?

- Речь идет о целом блоке вопросов, которые должны быть разрешены системно. Здесь вряд ли есть смысл говорить о том, каких законов хватает, а каких нет. Невозможно издавать закон за законом, не имея представления о том, к чему мы стремимся.

Я не зря говорила об идеях доктрины и концепции. Концепцию, которая была создана в 1992 году, можно, конечно, критиковать, но она четко ставила перед собой задачи: обеспечение независимости судебной ветви власти, организационные подходы в деятельности прокуратуры, независимость адвокатуры, введение поста уполномоченного по правам человека, введение института административной юстиции. Ни одна из этих задач сегодня не решена.

Проблема именно в этом. Посредством набора новых законов можно только сымитировать решение проблемы. Необходима экспертная группа, необходима воля государства на изменения, необходима подготовка новой концепции судебно-правовой реформы, необходимо качественное исследование общественного мнения.

Все это должно быть предметом рассмотрения нормальной смешанной экспертной группы, которая могла бы работать над новой концепцией судебно-правовой реформы. Только новая концепция судебно-правовой реформы и пошаговый план ее реализации позволят отказаться от доктрины Вышинского. Просто латанием дыр решить эту проблему нельзя.

- В какой срок можно провести полноценную судебно-правовую реформу? Что говорит опыт других стран?

- Учитывая опыт постсоветских стран, я полагаю, что этот срок - 15-20 лет. Этот срок необходим, чтобы увидеть качественные изменения. К сожалению, следует констатировать, что прошедшие 20 лет были нами потеряны в этом смысле.

С другой стороны, существует пример других стран, есть возможность опираться на их опыт и исследования этих реформ. Где-то успешно проходила реформа пенитенциарной системы, но менее успешно - судебной. Где-то адвокатская корпорация достаточно быстро достигала определенного качества работы, но при этом страдал доступ к бесплатной правовой помощи.

Однако повторюсь: без политической воли руководства государства ни одна реформа не совершалась (тем более судебно-правовая). Это вопрос политического решения плюс вовлеченности в подготовку и реализацию реформы корпоративного сообщества. Если на сегодняшний день наши судьи и прокуроры не являются носителями этой идеи, если академическое сообщество просто уклоняется от публичного обсуждения этих вопросов - значит, мы пока не готовы к реформе.

- Как вы видите проблему реформы правовой системы Беларуси в русле новой инициативы Евросоюза "Европейский диалог о модернизации"? Что эта программа может дать для правовой трансформации Беларуси?

- Я полагаю, что к этому нужно относиться как к возможности вернуться к дискуссии по правовой реформе. У меня нет серьезных надежд, что именно программа "Диалог о модернизации" является в текущий момент площадкой, способной восполнить пустоты, о которых я говорила. Я не думаю, что эта программа в том виде, в котором она есть сегодня, является отражением потребности, сложившейся внутри белорусского профессионального сообщества.

Тем не менее эту программу можно и нужно использовать как возможность доступа к экспертизе, как возможность круглого стола для переговоров. Но за этим круглым столом недостает академического сообщества и представителей государственных органов.

Не имея за столом в качестве субъекта дискуссии государства, весь этот разговор становится клубом для обмена мнениями тех, кто о реформе готов говорить, но не в состоянии ее реализовать. Я сама с удовольствием участвую в этом диалоге, но вижу достаточно много слабых мест в подобного рода программе.

Справка "БР":

Андрей Вышинский - прокурор СССР в 1935-1939 гг. Один из наиболее одиозных советских политических деятелей, активный участник сталинского террора, государственный обвинитель на публичных политических процессах 1936-1938 гг.