Константин Грищенко: Стратегическое равновесие как шанс Украины в многополярном мире

Личности

При взгляде на современную международную политику вспоминаются слова Бисмарка о том, что искусство государственного деятеля в том, чтобы "услышать в шуме истории шаги Провидения и пройти за ним некоторый отрезок пути". Мы живем в эпоху, когда в мировой политике и экономике происходят масштабные перемены, а назревают - еще более масштабные. Если бы Бисмарк жил сегодня, то увидел бы в этих изменениях шаги воистину исторического размаха. И рецепт действий предложил бы тот же: увидеть новую историческую динамику - осознать ее - задействовать на благо своей страны. В последние 20 лет маятник истории качался быстрее, чем в предыдущие эпохи. Мы привыкли находиться на распутье. Но вполне возможно, что с момента распада СССР решения, которые мы принимаем сейчас, еще никогда не были такими определяющими. Моя статья - об этом.

Исторический момент

Исторический момент - это момент, когда начинается новая эпоха и когда государства мира определяют свое в ней место. Соответственно, это момент, когда должны были бы утихнуть эмоции, политическая ревность и амбиции. Это момент, когда единственно ответственным подходом в политике является трезвость взгляда и выводов, ибо от них зависит успех государства на десятилетия вперед. Подобный момент Украина переживает сегодня.

Для начала нужно признать, что Украина, как и большинство стран мира, стоит на пороге новой международной реальности, которая будет или с выраженным знаком "плюс" или с таким же выраженным знаком "минус". Полоса глобального процветания в последующие десять лет настолько же вероятна, как и экономический кризис, который приведет к пересмотру привычных основ международной жизни. Украина должна быть готова и к первому, и ко второму сценарию. Самое главное: в какую бы сторону ни покатилось колесо истории, в природе не существует сценария, при котором эти глобальные перемены не оказали бы прямого влияния на внешнюю политику Украины. Важно осознать - какого именно.

Кризис (или обновление) Запада. Экономическое измерение

Нет смысла оспаривать, что Запад находится в кризисе. Возможно, наибольшем со времен Второй мировой. Он имеет три измерения: экономическое, геополитическое и идеологическое.

Экономическое измерение - наиболее очевидное.

Финансовые потрясения 2008-2009 годов и нынешний кризис еврозоны показали, что выстроенная на Западе система социальных гарантий теряет стабильность на фоне углубления негативных демографических тенденций и массового переноса промышленных производств на Восток. То, что еще недавно казалось прочной финансовой опорой, на глазах уходит из-под ног целых поколений. Компании, заводы, а иногда и целые отрасли перемещаются в Китай, Индию, Индонезию... Это касается как многих членов Евросоюза, так и Соединенных Штатов.

Несмотря на масштаб надвигающихся проблем, США находятся в лучшей диспозиции для их решения. Имея более консолидированную, чем в ЕС, власть, более мобильное население, а также статус доллара как мировой валюты, Вашингтон имеет пространство для противодействия негативным экономическим тенденциям. Наиболее радикальный механизм - периодическое повышение планки государственного долга. В том числе путем вливания на рынок новых долларов, которые подкрепляются доверием жителей Земли, хранящих сбережения в американской валюте.

Результатом стал финансовый "пузырь" астрономических пропорций. С 26 января потолок национального долга США составляет 16,4 трлн. долл. В стране усиливается понимание, что этот путь опасен, и что государство не может себе позволить развиваться в том же духе. В частности, придется больше экономить, взимать более высокие налоги и искать новые пути поощрения национального производства. Возможности для этого будут, в частности, в свете того, что иракская и афганская кампании завершаются. Но никто не даст гарантий, что сокращение государственных расходов и рост налогов не создадут еще более гнетущий эффект в экономике. Другими словами, у Америки впереди сложный и ответственный период, на протяжении которого она, вероятно, сосредоточится на своих внутренних проблемах.

Европейский Союз стоит перед вызовами аналогичного порядка, но его ситуация сложнее. По крайней мере, по трем причинам.

Во-первых, кризис застал ЕС в тот момент, когда он еще не выработал оптимальный (для своего расширенного формата) механизм принятия решений. В условиях экономического шторма государственному кораблю нужен не только умелый капитан, но и эффективная система навигации. На еэсовском корабле "капитанов" несколько, а система навигации, вопреки модификациям последних лет, все еще громоздкая. Популярная ныне концепция выхода из кризиса путем углубления интеграции звучит вполне логично. Но если это будет углубление "по образу и подобию" одного из членов ЕС, то в Евросоюзе могут возникнуть новые внутренние линии напряжения.

Во-вторых, все бонусы и гарантии "социального государства", которые многие годы были предметом гордости ЕС, настолько глубоко проникли в кровь европейцев, что любая их коррекция потребует особо болезненных усилий не только на политическом, но и на глубоко индивидуальном уровне. В ближайшие годы жителям ЕС придется пожертвовать некоторыми комфортными привычками, выработать более жесткие модальности повседневной жизни. Это путь, на котором может произойти изменение политического ландшафта. В частности, подъем политических сил, исповедующих популистскую и изоляционистскую идеологию.

В-третьих, перед ЕС стоит проблема еврозоны, при создании которой были допущены ошибки и дисбалансы. Их исправление является сегодня, в том числе по изложенным выше соображениям, трудной задачей.

Ситуация сложная, но не трагическая. Экономические проблемы Запада - и американские, и еэсовские - реально решить. Но для этого нужно переосмыслить вещи, казавшиеся до сих пор фундаментальными. И речь идет не только о пересмотре основ "социального государства". Речь идет о новых моделях взаимодействия государства и корпоративного бизнеса. Речь идет о новом уровне контроля над деятельностью финансовых рынков (реформа Додда-Франка в США была лишь первым шагом на этом пути). Речь идет, наконец, о переосмыслении места Запада на весах глобального геополитического влияния. И здесь мы переходим ко второму измерению кризиса.

Кризис лидерства

Геополитический кризис современного мира - это, прежде всего, кризис лидерства. Двухполюсный мир канул в Лету. Туда же девался и однополюсный. Прогноз о том, что им на смену приходит многополюсный, представляется логичным, но скорее - на перспективу. На сегодня мир выглядит скорее как мир без выраженного геополитического лидера. США и ЕС сосредоточились на себе, а "молодые тигры" еще не выработали традиции экспансионистской политики на глобальном уровне. В геополитическом понимании мы опять-таки стоим на пороге новой реальности, которая не обязательно будет со знаком "плюс". Хотя основания для оптимизма есть. Например, в том, что Запад воспринимает надвигающиеся изменения без излишнего трагизма.

Мало кто сомневается, что, начиная с 2025 года, КНР будет мощнейшей мировой экономикой. Кто-то считает, что с 2018-го. Это уже ставит США и, в меньшей степени, ЕС перед необходимостью пересмотра их глобальной повестки дня. В дальнейшем эта тенденция только усилится.

Специфика ситуации заключается не только в том, что Запад будет вынужден посвятить ближайшее десятилетие решению своих экономических проблем. Она состоит и в том, что другие регионы мира переживают период самоутверждения, осознания собственных амбиций и возможностей на международной арене. Время впечатляющего глобального экономического роста (а именно такими были последние 20 лет) создало уникальную ситуацию, когда на смену одному мировому лидеру приходят десятки региональных - с глобальной перспективой и стремлениями. Происходит децентрализация глобального влияния, образуется новая система международных отношений, в которой США по-прежнему будут неотъемлемой составляющей, но уже в большей степени как посредник. И, судя по риторике Вашингтона, он к этой роли морально готов.

Соединенные Штаты не утратят место глобального лидера. Но перестанут быть единственным лидером. И, возможно, после "десятилетия войн" такая роль пойдет Америке на пользу. Ей нужна пауза - и для того, чтобы привести в порядок внутренние дела, и для того, чтобы восстановить доверие. Мы видим, как президентская кампания в США разворачивается на фоне дискуссии о том, будет ли это столетие снова американским и нужно ли Америке еще одно "американское столетие". Американцы сами должны ответить на этот вопрос. А от себя скажу: пьедестал глобального лидерства достаточно широк и для Америки, и для других. Однако без Соединенных Штатов представить его трудно.

Переосмысление идеологии Запада

Идеологическое измерение продолжающихся на Западе изменений - это, прежде всего, переосмысление своего места в мире. Как упоминалось выше, в случае США это означает постепенное ограничение повестки дня глобального лидерства и географический сдвиг приоритетов. Вместе с тем в случае с ЕС это означает изменение идеологии того, что мы привыкли называть европейским объединением.

Идеологический импульс европейского объединения, которое достаточно долго было определяющей чертой развития на континенте, идет на убыль -отчасти в силу цикличности, а отчасти под влиянием внутренних проблем ЕС. Как в политических кругах, так и на уровне избирателя приходится слышать мнение, что глава истории, связанная с объединением континента, в целом завершена, и что проект "Единая Европа" состоялся. Этим объясняются все новые и новые правовые препятствия, возникающие на пути новых волн расширения (например, в виде положения об обязательном их одобрении на референдумах в ряде членов). Соответственно, после присоединения Балкан можно ожидать продолжительной или даже очень продолжительной паузы в процессе расширения ЕС на Восток.

То обстоятельство, что значительная часть Европы осталась за рамками ЕС, не вызывает у большинства европейских лидеров ни эмоционального, ни политического дискомфорта. Особенно это касается европейских амбиций двух крупных игроков: Украины и Турции. Существует стереотип, что их присоединение нарушит баланс сил в Евросоюзе, разрушит демографическое равновесие и приведет к финансовым расходам, которых ЕС не может себе позволить. В этих оговорках больше эмоций, чем рациональных расчетов. Однако именно их иррациональность делает дискуссию о европейской перспективе для Украины и Турции особенно сложной.

В более общем плане философия внешней политики трансатлантического Запада не может не меняться и под влиянием того обстоятельства, что с подъемом Китая в мире появляется несколько моделей успешной модернизации. Экономическая и политическая "вестернизация" уже не является единственным путем к успеху. Современный Восток - это новый, в какой-то мере, альтернативный путь, элементы которого могут позаимствовать остальные страны мира. Но и тут главное - трезвость, отсутствие эйфории. Ведь и на Востоке не все так просто.

Подъем Востока

Показатели экономического подъема КНР воистину впечатляют. Головокружительная полоса роста продолжительностью в три десятилетия (в среднем 10% в год). Выход 440 миллионов человек из вопиющей бедности. Рывок от маргинальной аграрной страны к современному урбанизированному "производственному цеху" мировой экономики.

Китай нашел оптимальное сочетание коммунистической идеологии, рыночной экономики и новаторского "государственного капитализма". Оптимальное - по крайней мере, для себя и для эпохи избытка демографических ресурсов. То обстоятельство, что эта эпоха не бесконечна, а также периодические признаки социального напряжения в отдельных китайских провинциях еще не означают, что Китай начнет выдыхаться. Но это означает, что и ему в ближайшее десятилетие придется искать новые подходы, чтобы поддержать высокий темп экономического роста, оставаться привлекательным для инвесторов, поддерживать положительное сальдо торгового баланса и, самое главное, дать своему населению чувство индивидуальной причастности к успеху государства. Неожиданная для многих жизнеспособность модели государственного капитализма, с одной стороны, и приход к власти нового поколения китайской элиты - с другой, дает основания считать, что Китаю по силам не только рост, но и необходимые трансформации.

Положительная динамика вырисовывается и на многих других растущих рынках Востока. В благоприятных в целом условиях современной мировой экономики политическая стабильность, предсказуемые правила игры в экономике и положительная демография открывают двери к экономическому прорыву десяткам новых игроков. По прогнозу PricewaterhouseCoopers, уже через 10-15 лет среди ведущей пятерки экономик мира только две будут представлять Запад, а три - Восток. В первой двадцатке Запад будут представлять только шесть. Остальные будут из Азии, Латинской Америки и Африки.

Государства, на протяжении веков считавшиеся больными, становятся залогом мирового экономического здоровья. При этом оздоровление Востока вовсе не означает упадка Запада. Наоборот, современный мир настолько взаимозависим, что высокий уровень развития экономики почти автоматически означает высокий уровень интеграции с другими экономиками. И поэтому подъем Востока без одновременного "обвала" на Западе не только не является парадоксом, но и представляет собой единственно возможную сегодня форму продолжения экономического подъема на глобальном уровне. В этом уникальность нашего времени и шанс для Украины, для которой нахождение на изломе цивилизаций столетиями было источником проблем, а нынче может стать источником новых возможностей. Для этого необходимо стратегическое равновесие во внешней политике. И тут ключевое место занимает Россия.

Россия. Страна между эпохами

Российская Федерация - наш ближайший сосед и главный торговый партнер. В свете исторических связей и родственных уз, связывающих наши страны, для миллионов украинцев она больше, чем просто сосед и просто партнер. Она - своеобразный психологический маркер в самосознании и мировосприятии миллионов украинцев. Для кого-то - как вторая культурная родина. Для кого-то - как государство, страдающее от тех же постсоветских недостатков, которые присущи и самой Украине и от которых она стремится избавиться на пути евроинтеграции.

Перефразируя популярный в нынешнем российском политическом лексиконе термин, Россия является частью "украинского мира". Этим объясняется как мощность взаимного притяжения двух народов, так и взаимная чувствительность к любым разногласиям в вопросах внешнеполитической доктрины, внутреннего развития и, конечно же, двусторонних отношений. Высоковольтный эмоциональный фон отношений Украины и России является их наиболее характерной чертой, причем как на уровне политического класса, так и на уровне рядовых избирателей. Это приводит к политизации многих вопросов, а, следовательно - и к спекуляциям на них. Строя планы на новую эпоху, следует абстрагироваться от эмоций.

Говоря о подъеме одной части мира и кризисе другой, Россию пока трудно отнести к первой или второй категории. Она восстановила свой статус мирового игрока и независимый голос. У нее нет комплексов в диалоге с Западом и Востоком. А с другой стороны, Россия, как и Украина, все еще находится между эпохами. Как надолго - покажет время. Я выделил бы четыре момента, которые влияют на позицию России на международной арене (и, возможно, подтолкнут ее к изменениям).

Во-первых, в эпоху нарастающей глобальной конкуренции за ресурсы Россия с ее запасом ископаемых и другим природным "приданым" получает особый статус. От российских энергоносителей зависит бесперебойное функционирование огромного сегмента мировой экономики. Это не обязательно роль энергетического придатка. Это скорее роль глобального игрока, вступающего в новую эпоху с колоссальной форой по сравнению с другими. И уже от самой России зависит, как она этой форой воспользуется.

Во-вторых, векторы взаимного влияния расположились сегодня таким образом, что Россия нужна и Западу, и Востоку. Отсюда и новая тональность в отношениях с ЕС, и "перезагрузка" в отношениях с США (думаю, она возобновится, как только завершатся президентские кампании в двух странах). Отсюда и активный диалог, торговля России с Китаем, Индией и другими растущими рынками. Россияне могут ностальгировать по СССР, но объективно, с геополитической точки зрения, конец мировой биполярности пошел России на пользу. Советский Союз был для стран мира или противником, или другом. Современная же Россия - глобальный игрок, в благосклонности которого заинтересованы почти все. А как минимум - в том, чтобы Россия не была врагом. Для Украины этот момент особенно актуален.

В-третьих, Россия демонстрирует обновленное национальное сознание, базирующееся, прежде всего, на осознании былого величия российской нации и стремлении перенести это величие в новую эпоху. Это осознание, которое иные называют новым российским национализмом, - общий знаменатель, объединяющий как современную российскую власть, так и большинство ее критиков внутри России. Внешние критики могут видеть этот процесс как возрождение имперского духа. Однако объективно это фактор, который позволяет России "сосредотачиваться", развиваться как единому целому. Для Украины существенно, чтобы это развитие не имело антиукраинской составляющей.

Наконец, четвертый фактор заключается в том, что Россия все еще ожидает плодов провозглашенной политики модернизации. РФ хочет восстановиться как региональный лидер. У нее есть объективные предпосылки быть таким лидером для огромной части постсоветского пространства. Но чтобы эти предпосылки были воплощены в жизнь, она должна стать для своего окружения знаком действительно эффективных экономических преобразований. Завершение президентских выборов дает шанс на такие преобразования. Надеюсь на их успех.

Путь Украины

Итак, Украина вступила в третье десятилетие своей независимости на фоне выраженного замедления западной экспансии, экономического подъема Востока и возобновления сильного национального духа в России.

Экспансия Запада (в виде глобального лидерства США и расширения ЕС) - это фактор традиционно важный для многих украинских политиков. Некоторые построили целую философию на тезисе Бжезинского о том, что Украина - это ключ к "имперскому статусу" РФ, и что в этом наша главная геополитическая ценность. Не задумываясь над тем, в чем же будет ценность Украины, когда этот "имперский статус" перестанет волновать Запад. Как пел когда-то Гребенщиков, "Если твой путь впечатан мелом в асфальт, куда ты пойдешь, когда выпадет снег?"

В условиях, когда на месте однополюсного мира возникает многополюсный, можно считать, что "снег" выпал. Окружение Украины кардинально изменилось, даже по сравнению с концом девяностых. Изменилась Россия. Запад поменял свои приоритеты. Но надо ли нам менять наши? Приоритеты - нет. Пути их реализации - да.

Лучше быть строительной площадкой Востока и Запада, чем полем битвы между ними. А чтобы быть интересным для мира именно в этом качестве, нужна внешняя политика, жестко привязанная к интересам бизнеса. Политика прокладывания новых торговых путей. Политика, в которой абсолютным приоритетом является гражданин.

Какая внешнеполитическая концепция лучше всего соответствует этим требованиям и потребностям модернизации Украины? ЕС был ответом на все вопросы, пока финансировал, опекал и направлял трансформацию в странах-кандидатах. Сегодня у него субъективно нет желания (а также объективно нет ресурсов) видеть Украину в качестве страны-кандидата. Это может измениться в перспективе, но сейчас нам нужно принять это как данность, которая будет непосредственно влиять на европейскую политику Украины в ближайшее десятилетие. И соответствующим образом формировать свою политику.

Читать дальше