Болонский процесс в Беларуси: между академическими стандартами и политикой

Карта участников Болонского процесса впечатляет. Только одна страна на континенте смотрится "белым пятном", это - Беларусь. Наша страна планирует присоединиться к Европейскому образовательному пространству только в 2015 году. Но эти планы могут остаться нереализованными. На заседании Рабочей группы Болонского процесса, состоявшемся 18-19 января в Копенгагене, было сказано о том, что Беларусь пока не соответствует ряду критериев, необходимых для присоединения к Болонскому процессу. При более благоприятном стечении обстоятельств Беларусь, как и Литва, Польша, Украина, Россия и др. страны, могла бы уже оценивать преимущества своего членства. Однако мы последние в очереди...

Необходимость присоединения признает, наравне с независимым сообществом, и государство. Но в вопросах метода и мотивации мнения резко расходятся. "Новая Европа" предлагает взгляд двух экспертов на присоединение Беларуси к Болонскому процессу.

Владимир Дунаев, профессор, эксперт в области высшего образования, считает, что членство Беларуси в Болонском процессе может быть использовано для оправдания репрессивных действий власти.

"Для давления на студентов и преподавателей могут быть использованы легальные европейские процедуры", - отмечает Дунаев. Воли к реальному реформированию образования, по его мнению, у беларусской стороны нет.

Геннадий Петровский, эксперт, бывший заместитель министра образования (1995), проректор Института теологии БГУ, отмечает плюсы в существующей системе высшей школы, которую он знает "изнутри". Он уверен, что Беларусь, присоединившись к общему образовательному пространству, может дать Европе "второе дыхание":

- Геннадий Николаевич, нужно ли нам вступать в Болонский процесс?

- Нужно. Если мы хотим включиться в рынок образовательных услуг, если мы хотим предложить миру наше образование. А оно по качеству пока еще достаточно конкурентоспособное. Если мы хотим замкнуться в своем мире - понятно, что нам этого не нужно.

Но надо иметь в виду, что никто в мире еще не создал медали с одной стороной. Поэтому и в этом случае есть оборотная сторона, которая состоит в том, что мы открываемся миру. А значит, попадаем в мировые образовательные потоки. Часть наших студентов - и хороших, и не очень хороших - будет стремиться на Запад. Там и слабый студент может себя найти. Часть их студентов будет стремиться к нам. Образовательные потоки будут перехлестываться с потоками идеологическими и мировоззренческими. И эта новая система жестко потребует от нашего образования перестать быть формальной и стать конкурентоспособной.

- В каких элементах?

- Во многих. Например, у нас очень большую часть занимают непрофессиональные дисциплины. Предположим, мы готовим математика, а у него в программе предметы "Охрана интеллектуальной собственности", "Охрана объектов жизнедеятельности", т.е. предметы, не работающие на профессию. Западным студентам это не надо. Чтобы изучать эти предметы, они к нам не поедут.

Наше математическое образование пока еще пользуется авторитетом. Но если мы хотим представить наше философское образование, то оно авторитетом в Европе не пользуется. Потому что мы живем в старой философской парадигме. А там уже иная система. Если мы хотим представить наше историческое образование, то нам надо кардинально пересмотреть понимание некоторых исторических событий. Например, причины и следствия Второй мировой войны. Стоит ли изменять свои взгляды, я не знаю. Но научиться их отстаивать - надо. Где-то, возможно, придется признать, что наш подход был не совсем адекватным. А где-то придется вступить в очень жесткую дискуссию.

Открываться Болонской системе надо, но надо признать, что это очень серьезное испытание для нашей системы высшего образования.

- Высшая школа - довольно консервативный институт, и реформы будут болезненными, поскольку связаны с реконструкцией, длительными интеллектуальными инвестициями. Как Вы думаете, у нас есть потенциал для таких реформ?

- Интеллектуальный потенциал у нас есть. Когда мы вступаем в систему международного разделения труда в образовательной сфере, надо понимать, что мы не можем быть лидерами во всем. Нам надо найти те области, в которых мы в состоянии конкурировать с западными университетами, и в этом наращивать свой потенциал.

Сегодняшние физические исследования требуют современной технической базы. На приборах выпуска 1946 года современный физический эксперимент не поставишь. Значит, либо мы должны сосредоточить финансы и закупить оборудование, либо мы должны сказать: "Да, специалистов этого направления надо готовить на Западе, а мы будем готовить специалистов других направлений".

- Каких? В каких сферах мы можем быть лидерами?

- По моим оценкам, на достаточно высоком уровне находится наше математическое образование. В области теоретических знаний, не требующей мощной экспериментальной базы, мы в состоянии конкурировать. Что касается тех направлений, где нужна экспериментальная база, здесь поможет только кооперация с другими университетами.

- Сохранение советской системы образования считается приоритетом в Беларуси. На Ваш взгляд, стоит ли пересмотреть такое положение дел?

- Советская система образования была крайне многогранной. Какие-то вещи нужно серьезно пересматривать, какие-то надо сохранять и возрождать.

Если говорить об идеологической компоненте - здесь тоже две стороны.

Если мы будем сохранять традиционно коммунистическую идеологию, то мы, по определению, потерпим поражение.

Даже если в ней что-то и заложено, она нуждается в серьезном пересмотре. Но если мы попытаемся заложить отношение к миру, отношение к людям… Как ни парадоксально это звучит, но ведь попытка создать "Моральный кодекс строителей коммунизма" - это была попытка переформулировать нагорные заповеди Христа.

И вот здесь мы могли бы принести Западу определенную пользу. Поскольку Западная Европа христианские традиции потеряла, а у нас сегодня они на подъеме. Сегодня в Беларуси совершенно очевиден подъем христианства. Мы могли бы дать Западной Европе "второе дыхание".

Если мы будем идти к Западной Европе с нашими коммунистическими идеями - нас отринут, к нам не поедут. Если мы будем идти с нашими христианскими идеями - Европа нас примет. Там достаточно много людей, которые хотели бы усилить влияние христианства.

- Присоединение к Болонскому процессу потребует автономного, более самостоятельного функционирования университетов. Готовы ли к этому наши университеты, преподаватели и студенты?

- Процесс демократизации и внедрения большей автономии всегда чреват опасностью перегибов. Это абсолютно неизбежная вещь. Проблема в том, кто окажется во главе университетов - "чапаев" с шашкой наголо или осмысленный человек, который понимает плюсы и минусы, умеет находить равновесие.

Я считаю, что интеллектуального потенциала системы высшего образования в Беларуси хватит для того, чтобы вписаться в Болонский процесс. Другое дело  - не испугается ли министерство? Не начнет ли оно под видом Болонского процесса "закручивать" свою интерпретацию Болонского процесса? Это вещь очень опасная и серьезная. Поскольку дьявол кроется в деталях, и меняя детали можно серьезный процесс превратить в фарс. Готово ли к этому министерство - я ответить не могу.

- А университеты готовы?

- Я думаю, в большинстве - да. Но есть БГУ со своим интеллектуальным потенциалом и есть провинциальные университеты. Провинциальным университетам гораздо проще работать в системе жесткой регламентации.

- Потребует ли присоединение Беларуси к Болонскому процессу финансовых вложений?

- Да, финансы понадобятся. И они должны поступать со стороны государства. Больше ниоткуда они взяться не могут. Другое дело, когда появится серьезный поток иностранных студентов, поток средств за счет их приезда сюда, тогда можно будет вести речь об иных источниках.

Это как при продаже любого товара. Сначала демпинговая цена, затраты на рекламу. И только когда вы захватили рынок, есть возможность выставить свою цену на товар. Мы вступаем в систему очень жесткой конкурентной борьбы.

Переход на Болонскую систему в полном объеме - это вопрос 7-10 лет.

Процесс включает в себя пересмотр содержания образования, методического аппарата, отработку нормативной документации, перевод на терминологию наших потребителей. Мы должны говорить на языке, понятном всем. Мы должны предложить им то, что они захотят купить, а не то, что мы хотим продать.

В декабре 2011 года был создан общественный комитет по включению Беларуси в Европейское пространство высшего образования. Эксперты представили общественности свое, альтернативное официальному видение ситуации и призвали беларусские власти реформировать систему образования. Это видение сформулировано в поэтапном плане действий по включению Беларуси в Европейское пространство высшего образования. Авторы документа готовы к дискуссии и надеются быть услышанными как в Беларуси, так и в Европе. Один из авторов документа, профессор Владимир Дунаев, считает, что вступление Беларуси в Болонский процесс без серьезных реформ может оказаться всего лишь политическим трюком:

- Владимир Александрович, разделяете ли Вы убеждение о конкурентоспособности некоторых областей нашего высшего образования?

- Математика, физика, другие технические науки - место в этих областях знаний у Беларуси весьма скромное. Наше математическое образование утратило свою престижность вместе с ролью в военно-промышленном комплексе Советского Союза.

Сейчас мы не можем претендовать на многое. Это печально, но еще хуже тешить себя иллюзиями, что у нас есть какой-то потенциал. Надо искать свое место, свою специализацию. Любому небольшому государству сейчас трудно решать свои проблемы вне международной кооперации.

Беларусь хочет стать частью Европейского образовательного пространства. Но мы так поздно пытаемся вскочить в этот поезд, что есть все шансы отстать навсегда.

Чтобы этого не произошло, нужны решительные и быстрые меры по трансформации нашей системы образования.

- Соответствует ли система высшей школы в Беларуси критериям, которые предъявляются для присоединения к Болонскому процессу?

- Для того чтобы вступить в Болонский процесс, надо выполнить два условия. Первое: ратифицировать Европейскую культурную конвенцию. Беларусь это сделала еще в 1993 году. Второе: соответствовать целям, ценностям и ключевым направлениям политики Европейского пространства высшего образования. Вот с ценностями, как мне кажется, у нас большая проблема.

Фундаментальными принципами Болонского процесса является соблюдение трех академических императивов: автономия университетов, академическая свобода и ответственность университетов перед обществом. Беларусская система образования не соблюдает ни одного из этих принципов. И нет никаких признаков того, что наша система образования трансформируется, двигается вперед. Наш вектор абсолютно противоположный.

А попытка навязать технический взгляд на вступление в Болонский процесс (т.е. вступить, не меняя систему) - это большая ошибка и заблуждение.

- Преимуществом нашей высшей школы считается сохранение советской системы. Есть ли в этом смысл в современных условиях?

- Система образования, которая сейчас существует в Беларуси, не является советской. Это какие-то чудовищные жизнеспособные гибриды, которые создаются один за другим и не могут обеспечить хоть какой-то уровень эффективности. Причем неэффективность признана всеми, в том числе и на высшем политическом уровне.

Советская система образования, с точки зрения ее архитектуры, была построена на т.н. "длинных циклах" - модель, которая сложилась еще в XIX веке. Сегодняшние условия - быстрая смена технологических платформ - требуют постоянного переучивания кадров. Поэтому очевидно, что более привлекательной является американо-британская или болонская модели, которые позволяют на базе бакалавриата несколько раз в течении жизни получать дополнительное образование. Более короткие (магистерские) циклы позволяют оперативно реагировать на потребности рынка труда.

У нас же продолжают говорить о фундаментальности образования, забывая о его профессионализации.

- Но ведь и у нас есть и магистры, и бакалавры...

- Когда нашу систему образования пытаются выдать за двухступенчатую - это ложь и лицемерие. На самом деле, она осталась "системой длинных циклов". Только теперь по экономическим мотивам (а эти мотивы становятся всё более убедительными, отодвигая на задний план даже идеологию) приходится сокращать и эти длинные циклы.

Если Анатолий Рубинов [председатель Совета Республики] еще недавно называл четырехлетних бакалавров недоучками и говорил, что "нам с ними не по пути", то теперь продолжительность подготовки специалистов сокращается до четырех и менее лет. Это нелепо, поскольку сейчас наш специалист - это скорее магистерский уровень, чем бакалаврский.

Логично было бы идти по иному пути: довести этот уровень до магистра и создать промежуточную степень.

- Повлечет ли присоединение к Болонскому процессу другие изменения в нашей системе образования?

- Ожидания академического сообщества, что вступление в Болонский процесс реально и серьезно изменит ситуацию, могут не оправдаться. Процедура может оказаться только политическим трюком, с помощью которого власти будут оправдывать репрессивную политику в отношении студентов и преподавателей: "Мы - члены Европейского пространства высшего образования, поэтому всё, что мы делаем, - легитимно. Мы не хуже других".

Надо заметить, что и в Европе есть силы, которые готовы закрыть глаза на несовместимость беларусской высшей школы с ценностями и целями европейского пространства высшего образования.

Но есть и те, кто требует от Беларуси убедительных доказательств готовности реформировать свою высшую школу в соответствии с европейскими академическими императивами. Не со своим же уставом Беларуси идти в чужой монастырь.