О роли личности в НГО

Аналитика и исследования

В стране более двух тысяч негосударственных общественных организаций. Много это или мало? Для страны, в которой еще 15 лет назад общественная активность была практически вне закона, это, наверное, много. Даже если в составе каждой из этих организаций будет 50 членов, как это требуется при регистрации республиканских ОО, то в них объединено около 100000 человек или 1% населения нашей страны. Это количество уже не выглядит большим. Есть маленькие организации, а есть большие, с тысячами, если не десятками тысяч членов. Но в организациях с тысячами членов участие каждого человека минимально. Такие организации перешли в Беларусь из СССР. В СССР существовали массовые общественные организации, о существовании которых знали только потому, что добровольно-принудительно платили в них членские взносы, например, знаменитый ДОСААФ. Еще знали о ДОСААФ парашютисты, картингисты и чиновники аппарата. Это были обычные организации, существующие сами для себя, а то, что они делали, делали так же, как это же делали бы государственные структуры.

Сейчас совсем иное дело. Сейчас большая часть НГО совершенно не зависит от государства, это добровольные объединения граждан. Но, когда сталкиваешься с нашими НГО, почему-то не покидает мысль, что все это уже было. Сейчас не государство требует от НГО унификации. Нет, похожесть, единообразие и что-то, неуловимо советское, даже совковое, что просвечивает почти в каждой из НГО, привносится традициями, привычками и установками людей, членов самих этих НГО.

В общем, не видел я настоящих НГО в Беларуси в последние годы. Кто-то, прочитав это, может сказать:

— Но ты же не видел нашей организации, как же ты можешь судить?

Но я отвечаю на это просто:

— А что же, я других не видел, что ли? Видел, и даже был одним из учредителей нескольких. Чем вы отличаетесь?

— В общем, как Мастер у Булгакова.

Хотя, конечно, проблема остается. Не видел я большинства НГО в Беларуси, даже в Минске, не говоря уж о регионах. Поэтому мое утверждение уязвимо. Но критиковать его нужно не так. Нужно спросить:

— А что такое «настоящие НГО»? Каков критерий определения, что настоящее, а что нет?

Вот здесь уже по-булгаковски не отделаешься. Но я попробую рассказать, почему современные беларусские НГО не настоящие, и именно по критериям.

1. Добровольность и свобода.
2. Целеустремленность и целенаправленность.
3. Искренность и правдивость.
4. Результативность и продуктивность.
5. Внутренняя демократия.

1. Итак, Беларусские НГО не являются добровольным объединением свободных людей

— А разве же кто-то силой загоняет людей в НГО? — Могут у меня спросить.

Бывает и такое, все же знают про БПСМ. Поэтому я отвечаю:

— Конечно, и пусть это не персонифицированная сила. Пусть никто никого конкретно палками не гонит в НГО, но туда гонит людей нужда. Гонят условия, которые созданы таким образом, что людям оставлена узкая колея для движения и маневра, и нет никаких возможностей из этой колее вырваться.

Но дела даже не в этом. Человек ведь добровольно устраивается на работу и в первом, и во втором секторах, в государственные конторы и в бизнес. Однако мы не считаем эти структуры НГО. Не считаем потому, что приходит человек в них сам, но задачи и цели ему ставят другие, те, кто платят ему за работу. Так вот и в современных беларусских НГО. Под отсутствием добровольности я понимаю то, что люди не работают бесплатно для достижения СВОИХ собственных целей в организациях, они не приносят свои пожертвования в организации, чтобы их деньги пошли на достижение их СОБСТВЕННЫХ целей.

Т.е. два фактора по критерию добровольности нужно учитывать:

• Бесплатный труд, затраты личного времени для достижения собственных целей, которые совпадают с целями организации.
• Добровольные пожертвования (деньги, имущество, интеллектуальная собственность) организациям, цели которых совпадают с собственными целями жертвователя. Или членские взносы, на худой конец, на общую сумму которых и существует организация.

Ничего подобного в беларусских НГО нет. Добровольным является только учредительство. В дальнейшем аппарат НГО работает за зарплату. А тот, кто работает за зарплату, уже не доброволец. В этом нет ничего плохого, должны же люди зарабатывать себе на жизнь! Но беда в том, что работая за зарплату, никто не обязан разделять цели организации. Оказывая платные услуги некоторой организации, человек зарабатывает деньги, а отнюдь не стремиться к целям этой организации.

Пожертвования - это другая форма добровольничества. Если некто не имеет свободного времени для работы по достижению целей, он может нанять другого. У другого может и не быть собственных целей, но он умеет нечто делать и располагает временем. За плату он реализует чужие цели. Например, тысячи людей реализуют цели Сороса по всему миру (иногда и в Беларуси). Многие из них даже не интересуются целями Джорджа Сороса. Они просто зарабатывают на них деньги. Это могут быть водители, уборщицы, программисты, переводчики, бухгалтеры, но и менеджеры проектов тоже.

Но не всякий, кто имеет цели, так же богат, как Сорос. Поэтому можно нанимать людей вскладчину. На одно пожертвование работника не наймешь, а на сотню уже можно. Так живут профсоюзы, так должны бы жить и все остальные НГО.

Должны бы жить, но пока все не так.

2. Беларуские НГО не являются целеустремленными, и даже целенаправляются они не собственной беларусской активностью

Ну не верю я в цели большинства НГО! И по простой причине. Водитель такси и пассажир едут в одном направлении из пункта А в пункт Б. Пункт Б есть цель, пассажир стремиться туда попасть, он устремлен к этой цели. А водитель направлен к этой цели пассажиром. Так чья же это была цель? Конечно же, пассажира. Водитель же, в лучшем случае, может сказать «наша цель», и он забывает о ней, как только в такси сел новый пассажир с новой целью.

Аппарат НГО – это что-то вроде водителя, который движется к цели только тогда, когда ее, эту цель, укажет тот, кто стремиться к ее достижению. Аппарат это, конечно, не водитель. Это разные специалисты и работники, иногда высококвалифицированные, например, менеджеры или тренеры.

Я видел разные аппараты в разных НГО. Хорошие и плохие, профессиональные и не очень. А вот «пассажиров» встречаю крайне редко.

Когда разговор заходит о целях, всякий раз маячит фигура умолчания, перед которой нужно отчитаться. Именно эта фигура и есть держатель целей. Эта фигура целеустремленная, а аппарат, более или менее, направлен (целенаправлен) к цели этой фигуры. И чаще всего эта фигура вне Беларуси. Иногда это Сорос, или кто-то вроде него, один целеустремленный человек или несколько — т.е. настоящие НГО. Но чаще всего это другой аппарат, такие же «водители», только в Варшаве, Будапеште или где-то еще.

Я не понимаю, почему этого не видят другие, ведь это так очевидно!

Особенно когда поставленные цели не достигаются! Что делает человек, когда не достигает своей цели? Ищет другие пути, способы, методы. Он страдает и мучается, и в этих мучениях творит новые методы, находит новые пути, или, бывает и так, отказывается от целей.

Что происходит с беларусскими НГО. Они могут годами делать одну и ту же работу без видимых успехов, не достигая поставленных целей, но и не меняя методов работы, делая одно и тоже из года в год. Так «охраняют животных» и «памятники культуры», дожившие до нашего времени советские НГО. Но так же борются со СПИДом и наркоманией «новые» НГО. И ничего не меняется. Рутина! Это называется «копать от забора и до обеда».

3. Нет в беларусских НГО и у их сотрудников искренности и правдивости

Говорят, что журналистика – вторая древнейшая профессия, имея в виду услуги за деньги и без любви. Но тогда работа в НГО – это третья, про древность спорить не станем. В чем это проявляется? Однажды мне пришлось провести некоторое время в КПЗ вместе с группой журналистов. Среди задержанных была журналистка М., работавшая в тот момент в «Народнай воле». А до того в «Беларуссии», которую перед тем закрыли. Это газеты очень разной направленности. Ну а уж потом эта журналистка стала работать в «Советской Беларуссии»(?Белоруссии может быть?). Но ведь то же самое, со многими активистами НГО. Хорошо помню брошюры сотрудника минобра L. в защиту открытого общества, делавшиеся на гранты БФС. Потом мне попадается его же «труд» православной тематики, где утверждается, что идея «открытого общества» – это пустая абстракция и даже фикция. Спрашивается, когда он был самим собой? Да никогда. Ведь чем хороша первая древнейшая профессия? Именно безличностью услуг. Любовь и интерес к клиенту и процессу являются критериями профессиональной непригодности в первой древнейшей профессии. Убеждения и собственная точка зрения — то же самое во второй древнейшей профессии. Ну и в третьей тоже. Чтобы быть успешным в беларусских НГО, нужно с одинаковым энтузиазмом делать разные, если не противоположные, вещи. С одинаковым рвением бороться сегодня со СПИДом, завтра помогать беженцам и инвалидам, послезавтра пропагандировать и защищать права человека.

Для бизнеса и сервисных организаций так и надо. Ну, борются люди со СПИДом, почему бы им не помочь? Особенно, если деньги платят. Прибыльно сегодня бороться с насилием в семье? Отлично, будем зарабатывать на этом. Есть спрос на информацию о нарушениях прав и свобод? Соберем столько, сколько нужно. И информацию соберем, и гуманитарную помощь распределим.

Нет, я нисколько не осуждаю такое поведение. Зарабатывать на жизнь нужно именно оказанием услуг, на которые есть спрос. Но это бизнес. Это никакого отношения не имеет к НГО и третьему сектору. Но мы обсуждаем не бизнес, а общественную активность. А в третьем секторе другие правила. Здесь нужно иметь ценности и убеждения, здесь требуется разделять общественные идеалы. Вот и приходится врать. Выдавать себя за либералов, будучи насквозь социалистами, за феминисток, будучи сексистками, и т.д.

4. Мизерна результативность и продуктивность отечественных НГО

Ну, если уж «копать от забора и до обеда», то какая тут продуктивность? Оплата ведь повременная, а не сдельная. Если платят за борьбу, а не за победу, то выгодно бороться, а не побеждать. Есть старая китайская притча про то, как некий китаец договорился с врачом, что, пока болеет – платит, а когда здоров, то нет. Ну врач и лечил! Лечил долго, тщательно, только не вылечивал. Человек болел и думал, и додумался изменить контракт. Он стал платить, когда здоров, а когда болеет, то врач должен лечить бесплатно. И все изменилось. Врач стал быстро поднимать больного на ноги.

В Беларуси НГО учат демократии, не научая. Проектируют, не реализуя проектов. Семинарят и не приходят к выводам. Объединяются не объединяясь. Критикуют режим, анализируют, мониторят, защищают права, и много еще чего, но все безрезультатно. Это как дуть против ветра, писать вилами по воде, освещать зажигалкой ночь.

Нужно платить за результат, а не за процесс. Иначе процесс это все, а результат – ничто.

5. У наших НГО отсутствует внутренняя демократия

Уставы всех НГО очень демократичны. Ну и что? Когда-то один из деятелей российской империи говорил, что суровость российских законов компенсируется необязательностью их выполнения. Практически никогда уставы в НГО не выполнятся. Как, впрочем, везде. В университетах и институтах должности тоже выборные. Регулярно объявляются конкурсы на замещение должностей ректоров, заведующих кафедрами, профессоров и доцентов. И кого это вводит в заблуждение? Никого. Альтернативные выборы в университетах случаются как казус, когда администрация недосмотрела. Один к одному, как и политические выборы. А чем НГО лучше? Да и как может быть иначе? Несколько активных деятелей учреждают республиканскую НГО. Для регистрации по закону требуются 50 учредителей. А где взять? Записывают друзей, родственников, водителей и уборщиц – все ведь совершеннолетние граждане, имеют право. Зарегистрировались. Но 90% учредителей хотят, чтобы их больше не трогали и не дергали на общественную деятельность, не отвлекали на собрания, на заседания ревизионных комиссий. Вот и вся демократия! Все решения принимаются только активными членами. Но ведь оформляются, как положено!

А если все же кто-то начинает настаивать на демократической процедуре, то это приводит либо к конфликту, либо к расколу организации.

И это правильно! И это хорошо!

Дело в том, что организации не нужно жалеть и ценить. Это только средства, инструменты для достижения целей. У организаций нет целей, цели есть у людей. Если организации помогают достигать человеческих целей, они имеют право на существование. Если нет или цели давно забыты, то и все равно – существуют организации или умирают и разваливаются.

Настоящий третий сектор существует поверх всей этой среды НГО. В неформальных группах, незримых колледжах, клубах. И они существуют рядом друг с другом, и даже слегка неформальным группам удается влиять на зарегистрированные НГО. Несколько активных людей могут время от времени вынудить кое-какие из НГО сделать что-то полезное, хорошее и стоящее. Это требует немалых усилий. Но это того стоит.

Таких неформальных групп, клубов и незримых колледжей во много раз меньше, чем сети НГО. Но именно они и есть третий сектор. А иначе и быть не может. Не может быть демократической организации в недемократической стране. Не может быть живой и творческой организации в застойную эпоху. Как только начнется демократизация, весь третий сектор придется создавать заново. И сегодняшний балласт будет сильно осложнять дело, будет тянуть назад. Но пока с ним приходится мириться.

Почему? Да потому, что эта бессмысленная сеть позволяет выживать многим активным, свободным и творческим людям. Сеть НГО – это рабочие места, это доступ к интернету, это, какая-никакая, возможность общаться, что-то читать и распространять тексты и информацию. Ну и пусть себе живет!

Но ценить нужно живых, активных и творческих людей, а не эти мертворожденные (созданные по образу и подобию режима, установившего правила жизни для третьего сектора) НГО. Ценить людей и то, что эти люди делают.

Жаль только, что люди теряются на фоне организационной суеты в НГО, отвлекаются на бессмысленное функционирование и бюрократию. Жаль, что многие начинают привыкать к тому, что протоколы, отчеты, регистрации-перерегистрации, собрания-заседания – это и есть общественная работа. Нет, это просто ФДП – фиктивно-демонстративная деятельность.

26 мая 2003 года

worvik.com