Война за память: чем властям Беларуси мешают кресты в Куропатах

4 апреля под Минском начали сносить кресты, установленные общественными активистами в урочище Куропаты — на месте захоронения жертв сталинских репрессий 1937-1941 годов. Как утверждают активисты, по указанию властей уже снесены около 70 крестов — со ссылкой на то, что они были поставлены незаконно.

Действия властей в Куропатах возмутили значительную часть общества. Снос крестов раскритиковали представители беларусских православных и католиков, депутаты парламента и оппозиция. Что стоит за решением президента Александра Лукашенко "облагородить" Куропаты — у Deutsche Welle.

Личное распоряжение Лукашенко

Сразу после начала работ в Куропатах активисты и политологи припомнили недавний "Большой разговор с президентом", в ходе которого Александр Лукашенко сказал, что ему не нравятся кресты в Куропатах, которые видны, когда проезжаешь по Минской кольцевой дороге. Позже пресс-секретарь президента Наталья Эйсмонт подтвердила, что снос крестов в Куропатах — это начало выполнения обещанного на "Большом разговоре" наведения порядка в урочище.

Директор Центра европейских трансформаций, политолог Андрей Егоров говорит, что, судя по количеству государственных служб, которые участвовали в сносе, и скорости, с которой все было произведено, операция в Куропатах планировалась задолго до этого и тайно — снос крестов стал неожиданностью для всех.

По словам пресс-секретаря президента Натальи Эйсмонт, позиция Александра Лукашенко заключается в том, что "Куропаты нужно обустроить достойно, но без всякой политики". Журналист Франак Вечерко отмечает, что многие вещи в Беларуси власти хотели бы видеть "без политики" — беларусский язык, вышиванки, празднование провозглашения БНР. Однако, по его мнению, "в таком случае важные для беларусского общества вещи и события превратятся в пустышку".

Преподаватель программы "Публичная история" в Европейском колледже Liberal Arts в Беларуси (ECLAB) Алексей Браточкин говорит, что его очень удивила вышеприведенная фраза президентского пресс-секретаря. "Как вообще место памяти жертв массового убийства, связанного с определенным периодом в истории, может быть вне политики?", — задается вопросом историк.

Куропаты всегда были точкой напряжения

Впервые о том, что в урочище Куропаты сотрудники НКВД проводили массовые расстрелы, стало известно 3 июня 1988 года из статьи Зенона Позняка и Евгения Шмыгалева "Курапаты: дарога смерці". Публикация имела колоссальный эффект и привела к началу уголовного расследования, в ходе которого было установлено, что в Куропатах захоронены жертвы расстрелов, проводившихся НКВД в 1937-1941 годах. По разным оценкам, в Куропатах были расстреляны несколько десятков тысяч человек.

Политолог Андрей Егоров констатирует, что с тех пор Куропаты всегда были точкой напряжения: "Урочище стало знаковым и символическим местом для беларусского национально-демократического движения. Поэтому любые действия властей в Куропатах вызывают волну протестов".

Так, беларусские власти неоднократно пытались сократить охраняемую зону вокруг стихийно созданного мемориала. В 2001 году активисты не дали проложить МКАД по урочищу. В 2011 году имели место протесты против строительства ресторанного комплекса "Бульбашъ-холл" в нескольких десятках метров от крестов, однако ресторан все же построили. А в 2017 году активисты в ходе длительного противостояния отстояли мемориал, не допустив строительства рядом с рестораном еще и бизнес-центра. После этого президент Лукашенко признал необходимость наличия мемориала в Куропатах — официальный памятник был установлен в конце 2018 года.

Власти хотят осуществлять контроль над историей

Вместе с тем авторы исследования "Куропаты как публичное пространство и место памяти", проведенного под эгидой общественной инициативы "Летучий университет", отмечают, что "Куропаты являются уникальным феноменом реального публичного пространства вокруг места памяти, которое живет и развивается именно как результат действий общества": "Такая практика не может и не должна стать жертвой благоустройства".

Однако теперь, по мнению политолога Егорова, с помощью деполитизации Куропат власти пытаются провести мемориализацию места таким образом, чтобы оно перестало быть знаковым символом для национально-демократически настроенной части общества. Журналист Франак Вечерко считает, что таким образом из почитаемого места массовых расстрелов репрессированных власти хотят сделать обычное кладбище.

Историк Алексей Браточкин полагает, что властям мешает политический активизм вокруг Куропат (самостоятельная установка крестов, протесты и дежурство в Курапатах), ведь они хотят осуществлять полный контроль над публичным пространством и над историей.

Журналист Вечерко в свою очередь отмечает, что действия властей в Куропатах совпали с игнорированием Минском обнаружения останков Кастуся Калиновского, а также отказом устанавливать памятный знак к столетию БНР. "Власти решили подчистить, подправить и стереть память о том и о тех, кто не вписывается в стерильную идеологическую модель".

Нельзя осудить насилие и продолжать его совершать

Но вместо того чтобы облагораживать территорию, вырывая кресты и устанавливая заборы, властям следовало бы открыть архивы и обнародовать информацию о расстрелах в Куропатах, считают эксперты. Однако, судя по всему, делать это никто не собирается.

По мнению историка Алексея Браточкина, нежелание беларусских властей открыть архивы, связанные с Куропатами, свидетельствует о полном отказе от политической ответственности за произошедшее там. Конечно, продолжает историк, "сегодняшним властям нельзя вменять в вину случившееся (в сталинский период. — прим. ред.) в урочище, но они должна проявить политическую ответственность и поставить точку в истории Куропат".

Поэтому, по мнению политолога Егорова, без рассекречивания архивов и восстановления национальной справедливости деполитизировать Куропаты не получится — "нельзя закрыть вопрос, не разобравшись с ним".

Однако если власти откроют архивы, осудят массовые убийства, репрессии и насилие, им придется нести ответственность за то, что происходит в Беларуси сегодня — нарушение прав человека, политические репрессии, добавляет Браточкин. "Невозможно осудить насилие и продолжать его совершать", — подвел итог историк.