Беларусь или Литва?

Среди литовцев, да и среди многих белорусов бытует мнение, что, мол, историческая Литва – это не мы. Так ли это? Давайте обратимся к историческим фактам.

Как исчезала Литва

Уже в 1797 году, после последнего раздела Речи Посполитой всю огромную территорию Литвы свели до Литовской губернии из слияния Виленской и Слонимской. Позже термин Литва оставят вообще за одной Виленской губернией, хотя в народе Литвой в течение первой половины 19 века продолжают называть всю современную землю Беларуси, что и доказывает стих Пушкина «С кем быть Литве?»

Тем не менее, в официальном титуле царя Николая I все еще присутствовало «Великий князь Литовский» и «князь Самогитский». В переводе на современный и понятный нам всем язык, это означает «Великий князь Белорусский» и «князь Литвы», ибо Самогития – это Жмайтия, как она и обозначена на политических картах 18-го и первой половины 19 века. Россия середины 19 века Литвой считает все еще Беларусь, а герб Погоня является составной частью гербов белорусских городов (как тогда, так и сейчас), тогда как на гербах Самогитии присутствуют столпы Гедимина или, точнее, Кейстута.

Аналогично в Грюнвальдской битве на знаменах сорока русинских хоругвей ВКЛ была изображена Погоня, а на двадцати стягах Жмайтии красовались «Калюмны». Кокарда из Погони крепилась и к киверам белорусских улан войны 1812 года, которые воевали на стороне французов, как и польские уланы Понятовского, вовсе не против русских, а против царя за независимость своих стран. Гербом же самой Жмайтии был медведь. Это все к тому, что к нынешнему гербу Погоня современная Республика Летува не имеет никакого отношения. Просто присвоила соседний более распространенный герб Погоня, и все на этом.

Ликвидация российским самодержавием Литвы в сознании литовцев-русов была активно начата после освободительного восстания 1830 – 1831 годов, о котором жителям России, как и в советскую эпоху, сообщали лишь самую краткую информацию, мол, было восстание в Польше (Беларусь при этом полностью исключали, чтобы не было кривотолков).

Активную участницу того легендарного восстания, белорусскую двадцатипятилетнюю фольклористку Эмилию Плятер французы сравнивали с Жанной д’Арк. Симпатичная хрупкого вида девушка командовала отрядом повстанцев в звание капитана. Во время отступления в Пруссию Эмилия заболела и умерла. Но имя героини в России предали забвению, как забвению предали и факт, что белорусы сражались в рядах Наполеона. Бонапарт обещал полякам и литвинам вернуть независимость, но это обещание реализовалось лишь в 1917 году Лениным, но только для поляков. В советскую эпоху считалось нормальным, когда против самодержавия сражаются свои, русские, т. е. великороссы. Но если это же самое делали белорусы или украинцы – то они в миг становились предателями или в лучшем случае «на поводу у Запада». Борющихся за независимость белорусов непременно записывали в поляков, мол, вот, поляки хотели свободы, и после революции ее получили.

Несмотря на свою враждебность к дореволюционной России и царизму в частности, советская система, странным образом, обеляла, либо замалчивала даже самые агрессивные войны этого самого царизма, переводя их в ранг патриотических, либо искажая их суть.

Это же случилось и со всеми восстаниями белорусов – их суть исказили, свалив все на поляков. После разгрома восстания 1831 года, подавления автономии Польши не наблюдалось, а вот в Литве были удалены главные атрибуты автономии: статут (конституция), госдума, запрещена униатская церковь, закрыт Виленский университет, как очаг сепаратизма и т. д. Но после 1840 года решено было покончить и с названием литовец/литвин. Царю показалось, что белорус – это куда как ближе к великороссу и должно сблизить эти народы, подчеркнуть их родственную связь, а следовательно приручить западных русских к восточным. Отныне было запрещено в документах и печати использовать сам термин «Литва». Этот термин заменили на «западно-русский край» или просто «северо-западный край».

Тем не менее, еще в начале 1950-х годов этнологическая экспедиция в Минской области установила, что большая часть селян продолжает себя именовать литвинами либо тутэйшими. Это говорит о том, что в 1950-х годах на селе все еще живут старики 1870 – 1890-х годов рождения, когда Беларусь все еще именовалась в народе Литвой, несмотря на официальный запрет (с аналогичным успехом можно было запретить дуть ветру). Однако в последующем десятилетие литвинов не осталось, ибо за советский период последние хранители старой традиции умерли, а поколениям советской эпохи 1920 – 1950-х годов в школах учили, что они белорусы.

В 19 веке Российский царизм стремился быть добрым отцом многонационального российского семейства. Россия брала под крыло всех обиженных православных, спасая от турецкого геноцида армян, болгар и сербов. Но внутри самой русской нации шла незримая борьба за первое место: малороссов и литвинов усиленно оттесняли на периферию, лишали по определению Екатерины II «ненужной» исторической памяти, а само наследие Руси усиленно перетягивали на Москву. Русский царь стремился стереть грань между литвинами ивеликороссами, ликвидировав тем самым источники будущих волнений.

Параллельно с мерами по ликвидации терминов Литва, царь Николай рекомендовал своим чиновникам активно пропагандировать в Самогитии миф о том, что именно эта земля является Литвой. Самодержцу казалось, что это и есть эффективная мера по устранению политически ненадежной нации русин на западных пределах Российской империи. Жмайты и аукштайты, такие, якобы, ненавистники русского самодержавия, сейчас с благодарностью проглотили более чем сладкую пилюлю, во что свято верят, либо хотят верить и до сих пор.

С литовским гербом произошла аналогичная фальсификация. Не знаю как современные историки Республики Летува объясняют приход к ним Погони, которая впервые появилась вместо жмудского Медведя лишь в 1845 году, тогда как у русин Погоня красовалась на знаменах и стояла на печатях с 13 века! И лишь в 1918 году художник с типично жмудской фамилией Жмудявичус создал современный вариант литовского герба Погоня, заменив крест Ефросиньи Полоцкой на щите всадника на католический крест.

По всей Литве стали запрещать русь-литвинский (белорусский) язык, как литературный и русь-литвинские писатели вынуждены были перейти на польский. С 1864 по 1906 год в Беларуси-Литве издавалась лишь одна белорусская книга в два года, да и то подпольно.

Также трудно объяснить почему современные литовцы (летувинцы), по собственному утверждению состоящие из четырех этнических групп: аукштайтов, жмуди, земгал и куршей, стали вдруг именоваться литовцами, а свой язык, аукштайский, неожиданно прозвали тоже литовским!? Это противоречит логике и самой истории. К примеру, современной Швецией эта скандинавская страна аналогично стала с объединения в 1208 году трех разных этнических королевств: эст-ётов (восточных готов), ост-ётов (западных готов) и свеев (шведов) в единое королевство, которое было названо Сверия (Швеция) по главному королевству свеев Свеаланду. Аналогично появлялись и другие европейкие нации, объединяющиеся вокруг какого-нибудь народа, племени или местности. Русское королевство Великое Княжество Литовское прозвалось так по имени земли Новогрудка. Ну, а балтские аукштайты, земгалы и жмудь с частью куршей, вдруг, назвались Литвой, хотя даже Виленская область на тот момент полностью лежала в землях Беларуси. Но литовские историки продолжают защищать эту историческую чушь, доказывая, что они и есть литовцы, управлявшие чуть ли не всеми русскими землями. Нонсенс!

Окончательно похоронили русскую Литву после знаменитого восстания Кастуся (Константина) Семеновича Калиновского. Родился Кастусь в Мостовлянах Гродненского уезда в 1838 году. С 1856 по 1860 год он вместе с братом учился на юриста в Петербургском университете. В 1861 году создавал революционные кружки в Гродно и Вильно. Позже его кружки объединились в конспиративную польскую организацию, во главе которой двадцатичетырехлетний Кастусь встал через год. Он издавал первую нелегальную белорусскую газету «Мужицкая правда», а в 1863 году Калиновский возглавил восстание за независимость, вплоть до конца января 1864 года, когда был арестован. Но даже под арестом Калиновский умудрялся руководить повстанцами. Его казнили в Вильно.

После этого восстания первому белорусскому профессиональному писателю Дунину-Мартинкевичу запретили публиковаться вообще, ибо он активно напоминал своим согражданам, что они литвины, а не поляки или западные великороссы.

Позже, российские и даже советские историки придали восстанию Калиновского пропольскую окраску, мол, православные белорусы за ним не пошли, мол, он был католиком, поляком. Поляки с благодарностью приняли сей подарок. Им герои всегда были нужны в отличие от промосковской политики официальной белоруской власти. Сейчас почти все поляки уверены в том, что Калиновский был поляком. Да, у поляков и русских литвинов была одна общая цель. Они и выступали против царизма единым фронтом, как когда-то вместе воевали под Грюнвальдом, в Ливонской войне и против агрессии Алексея Михайловича Тишайшего. Но и имя отца Калиновского – Семен – и место рождения Калиновского доказывают, что он был именно белорусом, а точнее русинским литвином.

Термин Беларусь после смерти Дунина-Мартинкевича некоторые белорусские литераторы, включая Ф. Багушевича, умудрились научно обосновать и признать, как единственно правильный. С этим можно отчасти согласиться, ибо Беларусь происходит от Белой Руси, части Литвы. Но все-таки, это была проправительственная версия московизации литвинов. Хотя, на тот момент для белорусов альтернативы не было. Им было предложено либо стать из русинов-литвинов белорусами, либо просто слиться свеликороссами в одну нацию, чего произойти просто-напросто не могло и не должно было.

Формирование современной Беларуси, как и жмайтской Летувы (у меня тоже не получается назвать эту республику Литвой) довершил «отец народов» Сталин, когда в 1939 году, после присоединения Западной Беларуси, отдал Литовской ССР Виленскую область, одну из центральных культурных областей Беларуси.

Да, в Вильно жили жмайты. То, что Вильно в самом деле многонациональный город отмечал еще Сигизмунд Герберштейн, австро-венгерский посол Московии первой половины 16 века. Но при этом известнейший в Европе дипломат отмечал и преобладание в Вильне именно православных (русских) храмов над протестантскими и католическими. Помимо еврейских и жмудских кварталов, явно бедняцких, большинство жителей Вильно составляли именно русины – люди славянские, т. е. белорусы.

Известный виленский поэт 19 века Владимир Сыракомля, сравнивая чистый и опрятный по его мнению Минск с его родным Вильно, отмечал, что даже минские бедняцкие кварталы выглядят намного чище и аккуратней, чем виленские Жмудская и Жидовская улицы. То есть, жмудь – будущие «литовцы» – это бедный квартал, квартал нацменьшинства города вместе с еврейскими жителями.

Из этого можно заключить, что до 1940 года Вильно – чисто белорусский город.

Так из рук Москвы, к которой прибалты никогда не питали большой любви, на жмудь и аукштайтов просто свалились с неба звезды, то в виде названия страны и ее славной истории и геральдики, то уже в виде столицы! Беларусь обокрали в последний раз, и обокрали весьма основательно – это было самое большое «историческое ограбление» со времен отделения от Белой Руси Смоленской области, к которому приложил руку и упомянутый дипломат Сигизмунд Герберштейн. Посол Австро-Венгрии в Московии, уговаривая князя ВКЛ Александра отдать Московии Смоленск, пытался тем самым купить расположение Василия III, чтобы совместно с огромным московским войском выступить в единой европейской коалиции против Османской империи, вторгшейся на юг Европы. Однако, подачка Василию не сработала. Московский царь-султан (а именно таковым и был Василий), заключил затем союз не с Европой, а, словно насмехаясь над всей Европой, – с Турцией.

Новая история Беларуси началась также далеко не просто, как к примеру у других республик бывшего Советского Союза. После революции 1917 года за лидерство в партии большевиков Беларуси соперничали молдованин Фрунзе и армянин Мясникьян. Победил Мясникьян, вскоре взявший себе псевдоним Мясников – фамилия, хорошо известная минчанам площадью и улицей имени этого революционера.

Однако, произошло почти невероятное: Александр Мясников не хотел провозглашать социалистическую республику Беларусь в период, когда даже ижорские финны провозгласили суверенитет своей Северной Ингрии – маленькой республики Петроградской области. Соратник Мясникова Кнорин также полагал, что разницу между белорусами и русскими нужно стереть. Некоторые белорусские историки, в частности профессор Эмануил Йоффе, объясняют это тем, что Мясников, как и Кнорин по революционным соображениям были против создания большевитской Беларуси, полагая, что Беларусь должна влиться в братский пролетарский народ России, как и другие народы.

Но тут историки лукавят, оправдывая невежество первых красных командиров Беларуси. Эти революционеры не могли не видеть, как на просторах бывшей Российской империи словно грибы после дождя появляются республики народов России. В вопросе с белорусской государственностью имел место «фактор Екатерины»: отсутствие знаний о белорусской истории. Для человека далекого от Беларуси, белорусы были просто некими западными русскими, отбившимися от Москвы, и которых не надо никуда отделять. Мясников и Кнорин были типичными продуктами российской исторической политики, типичными жертвами исторических догм Москвы.

Но невежество российских революционеров все равно не могло остановить движение за независимость самих белорусов. Белорусская Народная Республика (БНР) была провозглашена 25 марта 1918 года. Большевики увидели, что упустили инициативу и спустя восемь месяцев 30 декабря на шестой Северо-Западной областной конференции РКП(б) в Смоленске также провозгласили Беларусь, но уже большевистскую в целях нейтрализовать Раду БНР, а с другой – экспортировать революцию в Польшу. Однако, почти сразу стало ясно, что пролетарской революции в Польше не будет. Тогда руководство решило использовать Беларусь в качестве буфера между Польшей и советской Россией. Для этой цели большевистские партии Летувы и Беларуси объединили на общем съезде в марте 1919 года. Так, на свет появилась объединенная с Летувой белорусская республика, руководимая по иронии судьбы человеком с также смешанной белорусско-литовской фамилией: Викентием Семеновичем Мицкевичем-Капсукасом. Минская, Виленская, Гродненская и Ковенская (будущий Каунас) губернии ушли в Литбел – так назвали новый гибрид, а Могилевская, Смоленская и Витебская были отданы России.

Тем не менее, революционное правительство России не зря боялось войны. Получившая независимость Польша впала в обратную крайность – гигантоманию. Первый лидер вновь независимой Польши Юзеф Пилсудский, вооруженной странами Антанты, решил восстановить Речь Посполитую в старых границах, причем вопреки исторической правде земли Беларуси воспринял как полноправную территорию своего государства.

В Польше стоит памятник Пилсудскому, как первому польскому премьеру, ну а в Беларуси этот человек стоит третьим душегубом после Алексея Михайловича Романова и Гитлера за тот геноцид, что он устроил на захваченных территориях. К концу августа 1919 года почти вся земля Литовско-Белорусской ССР, кроме части тех белорусских земель (Речицкого, Мозырского, частично Борисовского и Бобруйского уездов), что отошли к России, познали ужас беспредела Пилсудского, когда убивали белорусских евреев и всех, кто не соглашался быть послушными вассалами новой Польши. Два братских народа – поляки и белорусы – столь много страданий испытавших вместе, теперь шли друг на друга из-за политики одного взорвавшегося деспота, оказавшегося волей смутного времени у власти.

Деревни и хутора Беларуси сжигали точно также, как это делали позже и гитлеровцы.

В июле 1920 года, под ударами Красной армии и партизан, поляки были изгнаны. 31 июля была провозглашена независимая Советская Социалистическая Республика Белоруссия, которой Россия вернула «одолженные» у Литбела земли, кроме Смоленска – Смоленская область так и осталась в России, а вся Западная Беларусь по Рижскому договору 1921 года отошла Польше. В этой части белорусы, увы, оказались людьми второго сорта: Польша продолжала моногамную политику ополячивания и отказалась признавать белорусский язык. Белорусские школы запретили. Белорусам не оставили никакого выбора – либо ты католик, а значит поляк, либо ты православный, а значит русский.

Советская власть оказалась более благодушной к культуре белорусов, их языку и самосознанию – белорусский язык, как и украинский, выделили из диалектов русского языка, как самостоятельный язык. Белорусскому языку придали государственный статус и признали в качестве литературного. Писателям Янке Купале и Якубу Коласу уже не надо было писать по-польски, чтобы публиковаться. Тем не менее, за двадцать лет сталинских репрессий было арестовано 238 белорусских писателей, из которых вернулось домой лишь 20. Под страхом ареста находились даже столпы белорусской литературы Янка Купала и Якуб Колас. В 1938 году Колас постоянно спал одетым, а у кровати стоял чемоданчик со сменным бельем, теплыми носками и сухарями. Но Сталин понимал, что в предверие объединения Восточной Беларуси с Западной, арест писателей окончательно настроит белорусов против власти. Поэтому писателям присвоили ордена Ленина, но Якуб Колас все равно продолжал спать с чемоданчиком у изголовья.

В сентябре 1939 года, когда Красная армия вторглась в Польшу, которую с запада уже начала оккупировать Германия, объединение белорусских земель наконец-то состоялось. Однако при освобождение Западной Беларуси и Западной Украины в тюрьмы было брошено 70 000 украинцев и 50 000 белорусов, как враждебные элементы. В основном представители культуры, интеллигенция. В первые дни войны с Германией все они были варварски расстреляны из пулеметов и гранатами прямо в тюремных дворах.

Тем не менее, восьмидесяти процентная целостность Беларуси, казалось бы, была восстановлена. Но тут произошел очередной «подарок» Москвы. Увы, не Беларуси. Виленская область была отдана Сталиным Летуве. Видимо, отец народов тем самым хотел ослабить культурную мощь Беларуси и соответственно усилить достаточно маленькую Жмайтию-Летуву. В результате из 11 белорусских областей пять ушли за границу, ибо западные белорусские земли Белостока и Бялоподляска все равно остались в Польше, Смоленск – в России, а Вильно и Ковно (ныне Каунас) – в Литовской ССР.

Таким образом, главный наследник Великого Княжества Литовского оказался обобранным со всех сторон более проворными соседями. Обокрали не только земли, но и национальных героев, историю великого народа, и даже имя его.

Михаил Голденков, 10.05.2007

http://n-europe.eu/content/index.php?p=1563