Мнение экспертов: экология или политика?

Сразу после чернобыльской катастрофы тема экологии и экологических проблем стала для Беларуси одной из самых актуальных. Но постепенно превратилась скорее в визитную карточку страны, чем в предмет осмысления, работы и развития общества. Известно, что беды и проблемы могут явиться как препятствиями в развитии страны и общества, так и могут стать вызовом, который позволит выйти на качественно новый уровень развития мышления и деятельности. Так и Чернобыль когда-то стал для Беларуси и бедой и возможностью. Возможностью стать мировым лидером в работе над экологической проблематикой. Но этого не случилось. Беларусь переживала катастрофу, стойко сносила беды с ней связанные, обсуждала последствия и виновных и, в конце концов, «прописала» в политическом, научном и обывательском языке экологическую тему как естественную, привычную и неотъемлемую черту современного беларуского общества, наряду с представлениями о толерантности, веротерпимости, партизанском крае и т.д.

Итак, ситуация, когда решение экологических проблем в Беларуси было столь острой необходимостью, что это  могло стать фактором развития, уже миновала. Осталось достаточно высокая популярность самой тематики, - скорее в виде «страшилки», нежели в виде знаний и компетенций, а также большое число профессиональных, полупрофессиональных и любительских экологов, для которых эта сфера является местом приложения своих сил, устремлений и т.д. Констатация изменившейся ситуации требует выработки нового похода и к постановке проблем, и к способам их решения.

Но каковы механизмы и способы постановки и решения экологических проблем в конкретно взятой стране?

Для того, чтобы с этим разбираться, надо учитывать специфику экологической сферы. Она состоит в том, что сама сфера существует как бы поверх политических и экономических границ. Это позволяет решать значительное число проблем, не ставя и актуализуя их рассмотрение непосредственно в каждом конкретном государстве и обществе. Движение и изменение в этой сфере во многом определяется международными программами и соглашениями, они задаются не степенью понимания, осознания и ответственности внутри государств, а общечеловеческим пониманием и ответственностью. Эта та сфера, где, пожалуй, в наименьшей степени возможны изолированность и собственный путь. В то же время это сфера, где проблемы внутри страны могут решаться за счет того, что о них подумают и найдут способы решения в других местах. Дело страны, – присоединяться к таким решениям или нет. Но и это иногда исходит не от актуализации экологической проблематики внутри страны, а в силу многослойных международных отношений, где экологические вопросы тесно связаны с геополитическими и экономическими.

Орхусская конвенция и Киотский протокол – примеры организации решения экологических проблем, которые при наличии доброй воли государств (а в силу включенности в множественные международные отношения иногда и без особой воли, но по необходимости) требуют исполнения. Экологическая проблематика допускает некоторое иждивенчество общества и государства, иждивенчество в смысле перекладывания на других необходимости работы с проблемами. И при недостатке необходимых интеллектуальных, политических, технических, человеческих и др. ресурсов для работы с проблемами можно и нужно полагаться на мировое сообщество.

Но даже при таком положении дел в экологической сфере всегда остаются вопросы, которые не могут быть решены извне, а требуют работы внутри страны. И эти проблемы не столько сугубо экологического, сколько социально-политического и организационно-управленческого порядка.

Чтобы разобраться с этим, надо коснуться принципов организации и деятельности мирового экологического сообщества. В силу глобальности и трансграничности экологических проблем люди, объединенные вокруг их решения, представляют собой сообщество экстерриториального типа. Экстерриториальное именно потому, что они объединены либо вокруг глобальных проблем, либо вокруг проблем и тем непосредственно не привязанных к территории, где живут члены сообщества. Чтобы включиться в обсуждение и поиск решения в преодолении последствий техногенного загрязнения, необходим соответствующий мировой масштаб мышления. И нет необходимости жить в районе такого загрязнения. Постановка, обсуждение и поиск решения по глобальным проблемам не требует привязки к территории – в отличии от реализации этих решений. Реализация же всегда локальна, она требует вступления в непосредственное социальное и политическое взаимодействие с государственными и негосударственными структурами, включения в правовое и коммуникационное поле, то есть требует отнюдь не экологической, а политической, правовой, коммуникационной, управленческой и прочих компетенций. Если беларуские экологи не владеют такими компетенциями, то даже очень большое число высококвалифицированных специалистов в стране, никак не продвигает решение соответствующих проблем на местном уровне. Создается такая, казалось бы, парадоксальная ситуация, когда наши экологи могут значительно эффективнее участвовать в решении проблем в чужой стране, тогда как у себя на родине они не могут реализовать собственные высокие компетенции. Пока не налажены механизмы включенности экологов в коммуникацию и принятие решений на местном (государственном и региональном) уровне, они практически бесполезны для своей страны.

И это понимают и беларуские экологи, и общественно-политические структуры. Но понимают как? Как руководство к действию или как досадные обстоятельства, на которые можно лишь жаловаться? Этот выбор характеризует не только нынешнее состояние, но и перспективы решения экологических проблем в Беларуси.

Еще раз подчеркнем, что если в стране есть актуальная, не терпящая отлагательств в решении экологическая проблема, которую государственное управление не может проигнорировать, тогда экологи и те, кто озабочен экологическими проблемами, по необходимости функционально встроены в решение такой проблемы. В ситуации решения острых экологических катаклизмов место для экологической работы обустроено и его необходимо профессионально занимать. Но, когда текущие экологические проблемы решаются в ходе государственной управленческой деятельности и за счет международных программ и соглашений, тогда место для разворачивания дополнительной экологической деятельности, реализации новых идей и проектов нужно создавать и обустраивать. И это делать некому, кроме тех, кто озабочен экологическими проблемами. Но тогда они должны вступать в иную сферу: в сферу политики, коммуникации и принятия решений. И это  требует смены привычных, «экологических» масштабов и ракурсов мышления, смены способов действия и т.д.

Вместе весело решать

Чтобы действительно решать на национальном и местном уровне проблему экологически опасных производств, необходимо включить экологическую общественность в государственную, национальную систему принятия решений об их размещении. То есть вступать в равноправный диалог с другими субъектами, которые будут руководствоваться и стремиться реализовать совершенно иные интересы – экономические и социальные потребности населения, национальные геополитические и экономические интересы, интересы бизнеса. Но для того, чтобы вступить в такой диалог, надо быть к нему готовым, то есть быть готовым идти на уступки, быть готовым найти оптимально приемлемый для всех интересов вариант и быть готовым принять на себя общую ответственность за решения. Фактически быть готовым отказаться от части своих требований, не отказываясь от своих убеждений. Для этого мало одного желания, необходимо еще и провести работу по смене объекта мышления: от глобальной природы – к нации и государству, по смене способа действия: от экологической защиты – к политическому и общественному диалогу.

К сожалению, готовности вступать в политические отношения в нашей экологической среде не наблюдается¹. Власть традиционно обвиняют в том, что это они не хотят диалога с экологической общественностью. Однако способ мышления и неготовности самих экологов к диалогу тоже стоит учитывать.

Общественные протесты против экологически опасных производств и технологий могут входить в противоречия с национальными интересами и потребностями населения, если не учитывают экономических или иных потребностей. И поэтому они могут рассматриваться как движения «против прогресса», порождая социальное напряжение и конфликты и никак не решая собственно экологических проблем. Протесты являются только формой вызова на диалог, принуждения к нему. Но в самом диалоге протестная непримиримость должна сменяться конвенциональностью. Пока конвенциональность не станет нормой для экологической общественности, все будет делаться без присмотра экологов, а они будут иметь в беларуском обществе плохую репутацию «деструктивных элементов».

Еще один пример, или скорее направление смены ракурса осмысления и деятельности в экологической сфере связан со сменой установки. От запрещающей, останавливающей – к опережающей. Попытки решения экологических проблем с помощью запретов, исключения и возвращения к дотехногенному производству и способу жизни уже практически всеми признаются неэффективными и нереализуемыми. Очевидно, что выживаемость человечества связана с тем, насколько оно способно опережать и преобразовывать вредные воздействия с помощью новейших разработок. Такое понимание  выливается в пропаганду и распространение информации о существующих разработках, технологиях и т.д.. И, к сожалению, часто на этом и заканчивается, поскольку представления о сфере деятельности экологической общественности ограничены только одной плоскостью, собственно экологической. 

В Беларуси осознается необходимость разработки и внедрения энергосберегающих технологий. Но для развития таких технологий нужна научная инфраструктура и интеллектоемкие производства. Соответственно, переход на энергосберегающие технологии требует развития науки и образования в своей стране, что, кроме создания самих технологий, влияет и на движение беларуской экономики и хозяйства в сторону интеллектоемких экологически безопасных производств. Но вопросы, касающиеся экономической, образовательной и научной политики остаются вне сферы внимания людей, обеспокоенных экологическими проблемами. И это происходит не только и не столько потому, что государственные структуры не желают впускать в эти сферы общественность, сколько от того, что сама общественность не рассматривает решение экологических проблем в таком масштабе и в такой плоскости, оставаясь в рамках простых и предметно-наглядных стратегий. В то же время образовательная политика, сворачивающая и ограничивающая высшее образование, – это наши экологические перспективы на будущее: либо остаемся с грязными технологиями, либо развиваем образование. Такое смещение сферы непосредственной деятельности требует от экологов удержания большого временного (даже исторического) масштаба, а также удержания социальной, культурной, экономической и природной целостности страны. Без такого удержания невозможно вступать в полноправные отношения с государственными структурами.

Готова ли беларуская экологическая общественность отказаться от ожидания и требования поддержки, а стать действительным субъектом политики в стране?

    Т.Водолажская 

[email protected]