Цена на газ: итоги-2007 и вызов-2008

Газета «Наша Ніва” провела круглый стол, где эксперты обсуждали критическую для Беларуси цену на газ, способы снижения энергетической зависимости и политические факторы (в частности, конфигурации белорусско-российских отношений), влияющие на ситуацию в газовом секторе.

Участники экспертной панели:

Александр Готовский, исследовательский институт БелКООПСоюза, экономист

Михаил Залесский, независимый экономист

Леонид Злотников, независимый экономист

Валерия Костюгова, независимый аналитик

Даниель Крутцинна, Белорусско-немецкий деловой клуб

Татьяна Маненок, «Белорусы и Рынок», журналист

Янов Полесский, независимый аналитик

Елена Ракова, исследовательский центр ИПМ, экономист

Виталий Силицкий, директор BISS

 
Повестка дня дискуссии
Последствия роста цен на импортируемый Беларусью газ – тема, часто затрагиваемая экспертами и журналистами. Действительно, это не только информационный повод, но и значимое экономическое событие. На протяжении 2006–2007 гг. было сделано много прогнозов и оценок влияния удорожания энергоносителей на экономику Беларуси в целом, ее отдельные сектора и благосостояние населения. В начале 2008 года страна вновь столкнулась с ростом цен на газ. До сих пор сохраняется неопределенность относительно того, насколько вырастет цена к концу года.
Во всяком случае, согласно имеющимся договоренностям, к 2011 году ожидается повышение цены до «среднеевропейского уровня». То есть, «газовый вопрос» не скоро потеряет актуальность для Беларуси. Можно ли, исходя из сделанных ранее оценок и накопленной к началу 2008 года информации, уточнить прогноз развития ситуации на текущий год и – насколько это возможно – на последующие годы, вплоть до 2011?
Рост цен на импортируемый газ до уровня в 100 долларов за тысячу кубометров в 2006 году стал вызовом для белорусской экономики. Практически все эксперты отметили, что главным следствием этого роста стало ухудшение платежного баланса – как минимум, на сумму свыше 1 миллиарда долларов США. Поскольку девальвация в силу ее негативных социально-экономических последствий не рассматривалась в качестве варианта политики, прогнозировались замедление темпов роста ВВП и выпуска в отдельных отраслях экономики (вследствие сокращения инвестиций), уменьшение рентабельности предприятий и организаций, и/или ускорение инфляции.
В той или иной мере эти явления наблюдались в прошлом году. Вместе с тем, быстрый рост внешних заимствований (наблюдавшийся на протяжении всего 2007 года) как способ финансирования дефицита текущего счета, вызванного ростом цен на газ, не рассматривался экспертами в качестве значимой меры экономической политики.

 
В то же время, эксперты отмечали, что 100 долларов за тысячу кубометров – вполне посильная для белорусской экономики цена. Согласно расчетам, сделанным на основе данных 2004 года, экономика способна «выдержать» повышение цены до уровня 120–130 долларов, но при условии некоторого снижения энергоемкости ВВП. При росте цены сверх этого «критического» уровня большинство предприятий становятся нерентабельными, а расходы населения на оплату тепла и электроэнергии резко увеличиваются. Действительно, на протяжении последних двух лет был предпринят ряд мер, направленных на снижение энергопотребления. Вполне возможно, что они сдвинули порог «критической цены».

 
В свою очередь, пороговые значения цены зависят от того, насколько удастся сократить энергозависимость, как за счет проведения энергосберегающих мероприятий, так и за счет использования альтернативных источников энергии. Пока же до 70% потребляемой в Беларуси энергии поставляется «Газпромом».

Следует отметить, что в своем взаимодействии с «Газпромом» Беларусь вряд ли может рассчитывать на помощь третьих стран. Так, в ЕС нет единой энергетической позиции, каждая из стран-членов выстраивает свои отношения с газовой монополией самостоятельно.

 
Что касается поставок из других стран, строительства альтернативных «коллекторов» и магистралей – то это проекты долгосрочного характера с неопределенным будущим, лимитируемым глобальной динамикой энергопотребления.

Наконец, возможности Беларуси как транзитной страны также ограничены. В частности, транзит российского газа по белорусской системе магистральных газопроводов невелик по объему и обеспечивает в основном российские поставки в Литву, Калининградскую область России и отдельные северные регионы Украины. К тому же, строительство газопроводов в обход Беларуси и покупка половины «Белтрансгаза» означает ослабление транзитной роли. С учетом этих факторов и того, что использование собственных источников энергии не позволит сократить чувствительность экономики к поставкам «Газпрома», ряд экспертов называют строительство собственной атомной электростанции единственным возможным способом уменьшения энергозависимости.

 
Однако если источником сырья для атомной станции и пунктом утилизации ядерных отходов станет Российская Федерация, то Беларусь может просто сменить «газовую» зависимость на «атомную». Кроме того, пуск атомной станции – проект долгосрочный, а Беларусь уже к 2011 году может столкнуться с существенным повышением цены на природный газ.

 
Альтернативным источником энергии могло бы стать использование угля, что, правда, требует роста импорта и дорогостоящих технических изменений. Очевидно, что именно инвестиции в энергосбережение могут принести наиболее значительную отдачу, учитывая высокий уровень энергопотребления в стране.

 
В 2006 году было объявлено, что в 2011 году Беларусь столкнется с повышением цены на газ до «среднеевропейского уровня». Был разработан график постепенного увеличения цены, однако в начале 2008 года он, по всей видимости, был нарушен. Вероятно, Беларуси удалось добиться пересмотра ранее достигнутых двусторонних договоренностей.

 
Справедливо отметить, что идеальным развитием событий для белорусской экономики было бы сохранение цены на самом низком – насколько это возможно – уровне. Скорее всего, стороны понимают, что резкое повышение цены на газ создает трудности для экономики Беларуси. Поэтому вопросы экономического порядка имеют и политическую «цену», а именно: каким образом и в каком объеме поддержать партнера по «Союзному государству».

Иными словами, для прогнозирования динамики цен и оценки факторов, влияющих на нее, необходимо сосредоточиться сначала на политике ценообразования «Газпрома» в отношении Беларуси. Хотя эта политика вписана в канву общей корпоративной стратегии «Газпрома», она всегда ограничена политическими факторами, а именно меняющимися российско-белорусскими отношениями.

Вопросы экспертам:

1. Какой порог цены на импортируемый газ является критическим для экономики Беларуси в настоящее время и в ближайшие годы?

2. Есть ли иные, менее долгосрочные, способы сокращения энергозависимости помимо использования угля и атомной энергии?

3. В какой степени конфигурация российско-белорусских отношений – в особенности изменения в ней – повлияет на уровень цены на импортируемый Беларусью газ?

 
ДИСКУССИЯ

Леонид Злотников: «Не стоит сужать проблемы белорусской экономики к вопросам цен на газ».

 
Что значит, выдержит ли экономика новые цены? Каким количественным показателем можно это оценивать? Если речь идет о 200 предприятиях, которые дают 95% экспорта, или 17%, которые дают 50% экспорта? Какой ВВП у нас? Добавленная стоимость уменьшится, безусловно. В 2007 году, ввиду повышения цен, от ВВП отняли 2 миллиарда долларов. При росте цен до 200 долларов дополнительные потери – еще 2 миллиарда (при ВВП Беларуси в 43-45 миллиардов долларов, теряется максимум 8-10%). Внутри страны могут быть совершенно разные варианты – кто потеряет, кто нет

 
Если реальную зарплату не повышать или несколько снизить – заводы будут работать. В 2006-2007 гг. доля энергии в себестоимости была 10-11 процентов. Маневров для сокращения расходов много – таких, как замораживание зарплат или сокращения капитального строительства. Два миллиарда потерь – 60% оплатило население. Остальное – предприятия. Но эти потери снивелированы. Более миллиарда долларов доходов получено от приватизации, привлечения внешних инвестиций и заимствования в размере полумиллиарда. Причем тут повышение цен, если оно оплачено населением?

Радио Свобода выходит на улицы с вопросом: «А вы готовы зажать пояса, чтобы отстоять суверенитет?». Под это повышение цен все свои проблемы решает и государство, и оппозиция. А при этом в экономике происходят такие процессы, на которые мало кто обращает внимание. Цены импорта без учета нефти и газа росли быстрее, чем цены нашего экспорта в Россию. Это - потеря нашей конкурентоспособности даже вне зависимости от того, какая цена на газ. В России уровень жизни примерно в полтора раза выше, чем у нас. И там происходит сдвиг к потреблению более качественных товаров, чем белорусские. Так, начинаются проблемы с конкурентоспособностью буквально по всем традиционным для нас товарным группам. Наши разогнали Атлант до четырех тысяч штук. Не успели выпустить 200 тысяч - и уже склады затарены. Рост цен на газ до 100 долларов за тысячу кубометров не привел к кризису. Не факт, что к нему приведет и рост до 200 долларов. Если уровень жизни населения застопорится – он может поддерживаться кредитами, дотациями в жилищной сфере, сокращением жилищного строительства, сокращением капитальных инвестиций, строительства. Кроме того, потери бюджета можно компенсировать инфляционным налогом, который работает безотказно. Например, население потеряло за счет инфляционного налога 5% своих реальных доходов. Сколько еще нужно, чтобы начались какие-то социальные волнения? Есть теория революций Питирима Сорокина: народ начинает бунтовать тогда, когда существует угроза его воспроизводству. Быстрым зажатием поясов можно вызвать бунт, медленным можно довести до состояния Северной Кореи. Так и происходит сейчас – понемногу цены повышаются буквально на все. Власти будут поддерживать «ползучий» рост цен, чтобы избежать социального взрыва.

Александр Готовский: «Последствия роста цен следует рассматривать не в целом по экономике, а в контексте конкретных проблемных вопросов».

Основным потребителем газа является электроэнергетика. Уже сегодня тарифы на электроэнергию для населения в Беларуси выше, чем, например, в Швеции и Финляндии даже при нынешних ценах на природный газ. Налицо проблема эффективности работы электроэнергетики. Можно говорить, что на сегодняшний день дотируются в первую очередь два сектора - население и электроэнергетика. Вот эти сектора и должны на себя взять основную нагрузку повышения цен на газ за счет повышения эффективности электроэнергетики и увеличения тарифов для населения. В настоящее же время за повышение цен на газ платит в конечном итоге население – либо через тарифы, либо через торможение роста зарплат.

 
Будет лучше, если честно сказать населению, сколько должны стоить жилищно-коммунальные услуги. Однако сдерживание роста тарифов – не только проблема Беларуси. Даже в Соединенных штатах существуют такие же проблемы с инфраструктурой и ЖКХ – тарифы не адекватны издержкам из-за желания мэров городов не повышать тарифы на ЖКХ, в результате чего инфраструктура стареет и, в конечном итоге, встает вопрос о привлечении финансирования из бюджета штата или федерального бюджета.

 
С другой стороны, мировая цена – это условное понятие. Если посмотреть на уровень цен в США – то цена на газ сейчас составляет 242 доллара за 1000 кубометров. Нельзя обобщать мировой рынок цен. Соответственно, в нашем регионе – Россия, страны СНГ – цены на энергоресурсы также могут отличаться от стран Европы.

 
Наконец, следует отметить, что правительство Беларуси предприняло ряд усилий по приспособлению к росту цен на газ. Глава Национального банка сделал заявление о том, что старая экономика изжила себя. Сейчас все больше и больше говорят о необходимости привлечения иностранных инвестиций. Вопрос не в том, вырастит ли ВВП на 2% или на 9%, а в том, подорвем ли мы конкурентоспособность страны или нет, выставим ли мы такие тарифы, что предприятия не смогут работать. Энергетическая проблема Беларуси заключается не столько в цене на импортируемый газ, сколько в эффективности работы экономики в целом и энергетического сектора в частности.

 
Если до 2007 года Беларусь думала, что вот Беларусь, вот Россия, а там где-то мировой рынок, то сейчас мы наконец-то поняли, что процессы в мировой экономике нас задевают.

Татьяна Маненок: «Очевидно, что политика будет оказывать определяющее значение для определения цены на нефть для Беларуси».

 
Вряд ли стоит опасаться «европейской» цены на газ для Беларуси. Если исходить из той формулы, которая была озвучена Газпромом, то цена на газ для Беларуси никогда не станет равной европейской, потому что, во-первых, необходимо вычесть транспортные расходы, во-вторых, вычесть тридцатипроцентную экспортную пошлину на газ. Кроме того, вице-премьер России Дмитрий Медведев недавно заявил, что внутрироссийская цена на газ никогда не будет повышена до уровня европейской. Конечно, при условии вступления России в ВТО конвергенция цен неизбежна. Но пока отсутствуют сигналы того, что Россия пока намерена вступать в ВТО в ближайшем будущем. Таким образом, цены для Беларуси – это договорные, а не рыночные цены. Сейчас уже идут переговоры по ценам на газ для Беларуси на 2009 и 2010 год. Очевидно, что стороны ждут политического решения, в частности итогов встречи президентов Путина и Лукашенко в Сочи. К сожалению, Россия изменила свою политику по отношению к Беларуси. Россия отошла от курса на прагматизацию отношений. На авансцену вернулись вопросы конституционного акта, военно-стратегического сотрудничества, то, что, казалось, уже осталось в прошлом. Однако, очевидно, что политика будет оказывать определяющее значение для определения цены на нефть для Беларуси.

 
Если бы не было политики, то белорусское правительство было бы более склонно принимать нормальные решения и проводить более эффективную экономическую политику. Повышение цены в 2007 году не привело к краху белорусской экономики. Огромную поддержку оказал первый транш от продажи «Белтрансгаза». Кредиты, предоставленные российским правительством, начисто отбивают у белорусских властей мотивацию к проведению структурных реформ. Понадобилась Беларусь снова как геополитический союзник – и вновь начинается игра в кредиты. Ведь когда российский министр финансов объявил о возможности второго стабилизационного кредита, то даже наш министр был явно удивлен.

 
Правительство не будет стремиться к реформам, а до последнего вести переговоры по максимально низкой для Беларуси цене на газ. Кроме того, идет поиск более активного использования транзитного ресурса Беларуси. Наконец, в переговорах по газу правительство использовало аргумент о тесной взаимосвязи белорусской и российской экономик. В частности, одним из аргументов о недопустимости повышения цены (помимо того, что белорусская экономика не справится с ростом цен) было то, что в конечном итоге его оплатят российские потребители.

 
Когда в Литве была блокада 40 дней, это заставило правительство изменить экономическую политику. Я не вижу, что по ментальности белорусское правительство будет до последнего вести торг с Россией. С начала года, тарифы на жилищно-коммунальные услуги увеличились в среднем на пять долларов для типичной белорусской семьи, хотя министерством экономики планировалось повышение на двадцать долларов, чтобы хоть как-то обеспечить рентабельность сектора ЖКХ. На сегодняшний день, частные потребители оплачивают только 34% стоимости коммунальных услуг.

 
Если бы ситуация в 2007 году была более серьезная, то, вполне вероятно, что были бы проданы такие предприятия, как «Нафтан» и «Азот». Сейчас «Азот» стремится к созданию СП с дочерним предприятием «Газпрома», потому что ясно, что после перехода к европейским ценам в 2011 году ему понадобится сырьевой инвестор. При этом многие директора предприятий открыто говорят, что выдержат и 160 долларов цены на газ, и только будут наращивать объемы производства.

Что же касается альтернативных источников энергии, например, использования биотоплива, то опыт тех же балтийских стран показывает, что просто надо создать условия для инвесторов, чтобы они пришли сюда и поставили это оборудование.

Елена Ракова: «Россия сегодня может затормозить реформирование нашей экономики».

 
Один из принципов ценообразования в Газпроме – это та цена, которую потребитель может заплатить. Перед Газпромом стоит экономическая задача – максимизировать прибыль, а не политическая – разорить страну. Действительно, в текущем году была пересмотрена ранее установленная для Беларуси формула увеличения цены на газ. Таким образом, цена на газ может корректироваться и определяться исходя из разных соображений. Пока же представляется, что Россия отказывается от политики давления в пользу более активного двустороннего сотрудничества.

 
Россия, с одной стороны, оказывает положительное влияние на Беларусь, вынуждая ее делать определенные реформы (уменьшать субсидирование и дотации, регулировать цены и пр.). С другой стороны, определенные реформы Россия сегодня может затормозить. Только правительство и президент заговорили о необходимости улучшения делового климата, привлечения инвестиций и т.д., а нас «соблазняют» допингом в виде дешевых кредитов. Еще два миллиарда стабилизационных кредитов - и можно будет забыть о любых реформах. Зачем проводить реформы, если с помощью этих денег можно сгладить негативные процессы, связанные с повышением цен.

 
Белорусское правительство пытается зафиксировать цену на максимально низком уровне. И это естественно. В тоже время, перед «Газпромом» не стоит политическая задача резко повысить для Беларуси цену на газ. Вместе с тем, у Беларуси пока есть возможности приспособления к резкому повышению цен - это неприватизированные предприятия. Если не удастся получить низкую цену, то всегда можно прибегнуть к приватизации. При самом негативном сценарии развития, потери Беларуси составят четыре миллиарда долларов. У Беларуси есть что продать на эту сумму.

 
В любой стране реформы делают тогда, когда уже прижало, когда издержки от реформирования (а это всегда конфликты и напряжение) ниже, чем издержки от отсутствия реформ. Чтобы политик захотел делать реформы, надо, чтобы положение дел в экономике стало не просто плохим, а очень плохим. Вот выставят цену на газ в 300 долларов, тогда у нас будут очень большие реформы. При этом населению будут постепенно объяснять, какие цены на газ, электроэнергию и тепло существуют в других странах.

 
Даниель Крутцинна: «Повышение цены на газ – это лучшее, что может случиться для Беларуси».

 
Повышение цены на газ приводит к реструктуризации экономики, однако позволяет избежать излишних шоков. Постепенное приспособление экономики к мировым ценам – это путь повышения конкурентоспособности экономики в целом. Минимум на ближайшие десять лет Россия более зависит от Европы в вопросах газа, чем наоборот. Для России жизненно важны валютные поступления от продажи газа в Европу (Россия продает в Западную Европу 70% своего газа). Западная Европа, в свою очередь, зависит от России только на 30%. У нас на самом деле много других источников, таких, как Северное Море и Алжир. По странам статистика, естественно, сильно отличается, Восточная Европа, естественно, зависит гораздо больше. Но все равно, пока нет инфраструктуры экспорта в Азию, Россия сильнее зависит от Европы, чем наоборот.
Что же касается конкурентоспособности белорусских товаров, то, например, в Россию сейчас приходит очень много фирм компонентного бизнеса в автопроме, они заменяют белорусских производителей. Но все равно, они максимум производят на рынок СНГ, и в этом основная разница между Россией и Китаем. Я не знаю, как это объяснить, может это культурная разница, но я все равно думаю, что у Беларуси ситуация и потенциал гораздо больше – в конце концов, у Беларуси нет нефти.

Янов Полесский: «Что касается цен на газ для Беларуси в будущем, то ситуация может измениться под воздействием экономических, а не политических факторов».

Как следует из ряда аналитических отчетов, опубликованных в 2007 году в России и на Западе, в недалекой перспективе «Газпром» может столкнуться с нехваткой газа по «длинным» контрактам, поэтому компании будет выгодно сократить потребление газа Беларусью (третьим по величине потребителем в странах СНГ) и Украиной. Поэтому через два года цена может вырасти до 200 долларов за тысячу кубометров.

Валерия Костюгова: «Российские кредиты для Беларуси – это гораздо хуже, чем низкие цены на газ».

 
Мне кажется, нельзя однозначно увязывать рост издержек на оплату газа с потерями роста производства: увеличение цен на газ совершенно не означает, что мы не сможем продать дороже свою продукцию на российском рынке. Беларусь состоит во множестве российских лизинговых программ, ее продукцию охотно покупают региональные бюджеты. В результате повышение цен на газ может быть оплачено российским же бюджетом, а не потерями темпов роста. Иначе – как объяснить, что рост ВВП замедлился в 2002-2003 году, когда цены на газ были самыми низкими? Сокращение или отказ от государственных закупок белорусских товаров, как на федеральном, так и региональном уровне – может оказаться более серьезной опасностью, чем рост цен на газ. Пока же этот вызов только начинает приобретать вес. Сначала от белорусских товаров отказываются индивидуальные потребители, потом союзы российских производителей аналогичной техники – те из них, которые набирают достаточный вес - лоббируют принятие ограничительных мер для белорусских товаров на российском рынке. В конце концов, от них могут отказаться и бюджеты.
Безусловно, «Газпром» заинтересован в повышении цен для Беларуси – впрочем, как и внутренних. Идея Газпрома – перекинуть основную нагрузку и дотирование цен для Беларуси (и для российского населения) на бюджет. Это стремление и зафиксировано пятилетним соглашением. Но в связи с политическим сезоном, необходимостью снижения рисков передачи власти и ростом цен на продукты, Кремлю понадобились бюджетные деньги, а потому нагрузку по поддержке белорусского партнера разделили «равномерно» между бюджетом и Газпромом. Когда закончится политическая кампания, я думаю, что они дадут и два миллиарда, - тем более что стабилизационный фонд уже разделили на две части. Но тут, думается, имеется зависимость: чем ниже цены, тем меньше кредит, и наоборот.
Вместе с тем, я не считаю кредит адекватной заменой низким ценам на газ. Для белорусских властей кредит - хуже, чем низкие цены. Фактор низких цен нелегко выделить из общей работы экономики. Между тем как кредит предельно нагляден и максимально информационен в плане оценки действительной эффективности экономической политики белорусских властей. Кроме того, кредит нужно возвращать, в отличие от газовой дельты. Газпрому же бюджетных, т.е. «ничьих», денег не жалко. А вот недополученных доходов – вполне. При том, что командуют двумя этими карманами примерно одни и те же люди.

Что же касается альтернативных источников энергии, то разговоры об их развитии обычно ведутся за неделю до переговоров с Россией о цене на газ и неделю после них. И до тех пор, пока мы можем продавать продукцию на российском рынке, включая в ее цену себестоимость газа, никто всерьез заниматься альтернативной энергетикой не станет.

Виталий Силицкий: «В белорусско-российских отношениях вновь активизировался военный фактор».

Когда Россия начала повышать цены на газ для стран ближнего зарубежья в 2005-2006 гг., философией этого повышения было следующее утверждение: хотите быть независимыми – платите полную цену. На это ряд российских аналитиков имперской направленности замечали: «А нужно ли России, чтобы эти страны были независимыми?» Повышение цен на газ было способом экономического давления на страны бывшего СССР, в том числе и попыткой принуждения их к геополитической лояльности. Однако непредсказуемым последствием такого повышения цен стала гальванизация процессов национального самоопределения в бывших Советских республиках, в том числе и в Беларуси. Замедление роста цен и новые стабилизационные кредиты должны рассматриваться, прежде всего, как попытка «откатить» назад и замедлить этот процесс в Беларуси. Важно отметить, что в белорусско-российских отношениях вновь активизировался военный фактор. Косвенное подтверждение этого – спихивание Газпромом дотаций белорусской экономике на бюджет. Очевидно, что усиление стратегической роли Калининградского анклава и военно-стратегическое сотрудничество в плане противодействия системе ПРО требует от России воссоздания военно-транзитного статуса Беларуси. Экономические обязательства за такое воссоздание естественно должен нести российский бюджет, а не Газпром.  

 
Михал Залесский: «Беларусь будет решать свои проблемы через инфляцию, внешнее заимствование, точечную приватизацию».

Говоря о скорости переходя к рыночным ценам на энергию, можно привести аналогию с лягушкой. Если ее кинуть в горячую воду, выпрыгнет. Если ее сварить, она не будет сопротивляться. Перевод с газа на мазут – возможно. Перевод с газа на уголь – вряд ли. Мы не видим сегодня толп населения, которые ходят с плакатами «верните коммунальные платежи» и плачут под зданиями администраций. И мы их не увидим. Правда, люди жалуются не властям, а друг другу – например, на сокращение сроков отпусков для учителей и на другие подобные проблемы. Цены на газ зависят от того, насколько эффективно будет работать российская нефтегазовая промышленность. В России есть мощные группы влияния – это группа Газпрома, это группа, которая заинтересована в финансовой и в военной поддержке Беларуси. Мы видим визиты руководителей российских структур и предприятий в Беларусь. Каждый доллар повышения цены на газ означает проникновение российского капитала.
Основная проблема Беларуси в реакции на цены на газ – это ее структурная уникальность в политическом и экономическом плане, в отсутствии частных собственников, которые могут пролоббировать решения государства. Поэтому мы будем решать эти проблемы через инфляцию, через заимствование, через точечную приватизацию.

По материалам рассылки Belarusian Institute for Strategic Studies