Манде{2014}льштаМ

и не знаю - зачем я живу...»

Нам опять не уйти от великой муры,

не минуть повелителя блох.

- Я трамвайная вишенка страшной поры?

- Нет, троллейбусный чертополох.

Подожди, не диктуй телефонной трубе

номера мертвецов в тишине -

мы с тобой не поедем на А и на Б,

нам на Ы благодатно вполне.

Вороватый ли дом, виноватый ли Крым,

из Воронежа ль целиться нож,

иль по улицам Киева-Вия как дым

бродит то, что уже не вернёшь…

Выпрямительный вздох не для наших трахей,

ведь не то, что квартира - страна

как бумага тиха и мелка как лакей.

Мы не чуем её ни хрена.

Говоря - говори, а подумал - молчи,

шевеля кандалами тревог:

не идущий осилит дорогу в ночи,

а бегущий от всяких дорог.

Разговорца, словца, колокольца не в цок

здесь хватает для грая вины,

чтобы вздрогнуть, и дрогнуть, и дать со всех ног

умной тяги из этой страны.

Но чем эта страна ни грозила бы нам,

не дай бог нам увидеть в грозу,

как несёт Саломея её к паханам

в своём вежливо-подлом тазу.

Если грянет и впрямь лихорадие гроз,

сняв с аорты обид тетиву,

мы вернёмся в свой город, знакомый до слёз,

и умрём за него наяву.

Нет, не спрятаться нам от муры, от юлы,

круговерти грязцы и вранья...

Но затем и даны мирозданью щеглы,

чтобы думать. Как ты и как я.