Во что мутирует ЕГУ?

 Письма от Колбаско

Новая волна сокращений прошла в ЕГУ. Согласно приказу ректора Анатолия Михайлова, вуз больше не нуждается в услугах ряда преподавателей: Алексея Криволапа, Константина Ткачева, Андрея Роленка, Ольги Шпараги, Андрея Лаврухина и Максима Жбанкова.

Напомним, что конфликт между Cенатом и администрацией ЕГУ длится не первый год. Причиной стала реформа профессорско-преподавательского состава. С преподавателями, которые активно выступают против действий руководства университета, здесь прощаются.

В феврале 2014 года сотрудники ЕГУ потребовали восстановить на работе уволенного председателя сената ЕГУ Павла Терешковича. Но подавление академической свободы в университете продолжилось.

Спустя полгода, в июле, с электронного ящика проректора Александра Колбаско члены Сената ЕГУ и Совета профсоюзов преподавателей и сотрудников EHUnion получили странные письма за подписью комиссии по найму профессорско-преподавательского состава.

В ответ ученые выступили с публичным заявлением, после чего состоялась тотальная чистка Сената и профсоюза. Сотрудники вуза, с которыми не продлили контракт, убеждены, что администрация фактически призналась в политической мотивации кадровых решений, ведь из университета выдавливаются именно демократические активисты.

О репрессивных сокращениях в ЕГУ корреспондент Службы информации "ЕвроБеларуси" побеседовала с учеными, знакомыми с этим вузом не понаслышке - экс-преподавателем ЕГУ, директором Института политических исследований "Палітычная сфера" Андреем Казакевичем и экс-проректором ЕГУ, членом Общественного Болонского комитета, профессором философии Владимиром Дунаевым.

Помехи в ретрансляции знаний

- Что стало причиной последней волны репрессий против преподавателей ЕГУ?

Андрей Казакевич: - Для меня это не выглядит очень удивительным, потому что похожую позицию администрация ЕГУ занимала все время его существования, по крайней мере, в Вильнюсе. И всегда убирали преподавателей, которые занимали какую-то свою позицию и не во всем были согласны с политикой университета.

К сожалению, все-таки ЕГУ не был выстроен как университет, который работает по принципу академического сообщества. Скорее, по логике, это частная фирма, имеющая менеджмент, который решает, кто будет работать, а кто - нет. Тех людей, которые неудобны, создают какие-то проблемы, просто убирают.

Я думаю, основная причина незаключения контрактов, исключения из учебного процесса этих людей, в том, что они создают определенные помехи для администрации.

Владимир Дунаев: - Я могу только гадать на этот счет, потому что нужно быть знакомым со стратегией вуза, а я не вовлечен в этот процесс. Видимо, эта литуанизация (процесс освоения нелитовскими народами литовской культуры и языка. - ЕвроБеларусь) в какой-то степени отвечает целям руководства, интернационального Управляющего совета. Видимо, такая у них философия, каким-то образом им это кажется перспективней.

На мой взгляд, литуанизация за счет вытеснения беларусских преподавателей и беларусизации - это ошибочный путь. Он делает этот университет все меньше и меньше нужным для Беларуси.

Чем станет ЕГУ?

- Что ждет ЕГУ после тотальной зачистки демократических активистов? Во что он трансформируется после непонятной процедуры экзорцизма - изгнания уже, видимо, сверхъестественной для вуза беларусской "нечисти"?

А. К.: - Есть несколько сценариев развития. ЕГУ может эволюционировать в почти коммерческую организацию, которая оказывает определенные услуги. Он будет самоокупаемым, но там будет полностью выхолощено содержание, связанное с демократией, гражданским обществом, беларусской нацией и Беларусью в принципе. ЕГУ будет функционировать как структура, которая дает диплом и какую-то возможность дальше остаться в Европе. Но в нем не будет содержания, для которого, в принципе, этот проект создавался в Вильнюсе.

Второй вариант - и я знаю, что он рассматривается - то, что ЕГУ будет интегрирован в какой-нибудь литовский университет на правах факультета, программы для беларусской аудитории, беларусского рынка.

Эти два варианта наиболее вероятны, если те, кто финансово поддерживает проект, не поймут, что нужно возвращаться к изначальной миссии ЕГУ - работы на Беларусь, на ее демократизацию, на усиление беларусского гражданского общества, академических традиций, академического самоуправления и так далее.

Академическая свобода - дешевка?

В. Д.: - Дело в том, что университет все меньше и меньше соответствует провозглашаемым ценностям, ориентации на фундаментальные европейские императивы - такие, как академическая свобода. В общем-то, это фундаментальное право преподавателей - критиковать руководство вуза. Причем, критиковать без последствий, без репрессий.

То, что происходит сейчас, явно указывает на то, что академической свободе в ЕГУ нет места. А если вуз будет демонстрировать такое пренебрежение фундаментальными академическими императивами, то, спрашивается, для чего он нужен? Для того чтобы лишний раз убедиться, что любой беларусский вуз, независимо от того, где он находится, живет по правилам Беларуси, где академическую свободу не считают ценностью, где для нее нет места?

Мне кажется, это серьезный вызов у ЕГУ. Образец для построения академического сообщества и академической стратегии очень важен для Беларуси и пренебрежения фундаментальными императивами, конечно, делает его, по меньшей мере, бесполезным. А в большей степени - и вредным, поскольку он лишает беларусов надежды на то, что когда-нибудь и где-нибудь можно создать университет, в котором европейские ценности действительно реализовались бы.

С литовцами проще

- Есть опасения, что вуз становится все больше литовским, а не беларусским - растет количество граждан Литвы в администрации ЕГУ. Чем, на ваш взгляд, обусловлена такая кадровая политика и стратегия руководства?

А. К.: - Так проще. Та администрация, которая существует, не думает о том, что ЕГУ должен выполнять какую-то беларусскую миссию. Не задумывается о том, что он должен работать на беларусское академическое сообщество через возможности преподавания для специалистов из Беларуси.

С литовскими преподавателями гораздо проще работать в том смысле, что они не будут создавать никаких дополнительных проблем. Они просто пришли, отчитали лекции и ушли. Хотя мне приходилось слышать и то, что проблема есть с организационной точки зрения: переезд человека из Беларуси в Вильнюс - это дополнительные издержки для университета. Поэтому частично можно как-то объяснить вопросами оптимизации, снижением издержек.

Но основной фактор, о котором я уже сказал, - так проще, меньше проблем. Такие люди как Шпарага, Жбанков, Терешкович, Криволап и другие несут миссию развития гражданского общества, беларусской культуры, демократических свобод для Беларуси. А для литовских преподавателей университет - это просто работа.

Тот, кто платит, должен увидеть тупик

- Уволенные преподаватели говорили о том, что этот конфликт - столкновение ценностей академических свобод и администрации образовательного коммерческого проекта уровня средних вузов Литвы. Какая международная инстанция, кроме суда, имеет полномочия признать незаконными действия администрации?

А. К.: - Я не знаком с литовским законодательством, но если какая-то инстанция признает действия администрации ЕГУ нарушающими права преподавателей, в любом случае, администрация имеет право обжаловать это решение в суде. Поэтому последнее слово за судебным решением.

Но, мне кажется, надеяться на суд не стоит, даже если будут восстановлены несколько преподавателей. Существенно это не изменит логику, по которой работает сейчас университет, это не будет способствовать созданию какого-то сообщества, которое бы работало на Беларусь.

Единственная инстанция, которая реально что-то может сделать с университетом - это те, кто его поддерживает. Прежде всего, поддерживает финансово. Если у них все-таки появится понимание того, что теперешнее развитие ЕГУ является тупиковым, это станет серьезным аргументом для перемен, чтобы не превращать университет в чисто коммерческую, бюрократическую структуру.

Насколько я знаю, те преподаватели, которых уволили, пробовали выйти на этот уровень и работать на нем. Но им это не удалось.

Мне кажется, что это - действительно ключевой момент, который может позитивно повлиять на судьбу проекта.

Презумпция автономии

В. Д.: - Это довольно сложный вопрос. Во-первых, есть некая презумпция автономии университета. Есть определенная система управления. В принципе, такая ситуация не должны была возникнуть, поскольку кадровая политика - по крайней мере, на уровне замещения должностей преподавательских - это прерогатива Сената. И вообще это должен был делать именно Сенат университета.

Но, насколько я понимаю, сенат как раз и является объектом этих репрессий, вряд ли эти механизмы в данном случае - вариант защиты. Но есть профсоюзный комитет, есть процедуры судебной защиты в Литве.

Насколько мне известно, Сенат ЕГУ обращался в Сейм Литвы к контролеру по академической этике, и есть заключение о нарушении академической этики и процедур ЕГУ. Есть Европейская ассоциация университетов, куда можно обращаться за моральной поддержкой. Есть Обсерватория Великой хартии университетов, которая занимается мониторингом соблюдения академической свободы. Можно обращаться туда, но это - не те инструменты, которые гарантируют защиту. Это, скорее, некоторая общественная оценка.

Что касается каких-то принудительных инструментов, я думаю, это только суд.

Самоубийство - грех

- Литовцам, как постоянным жителям Вильни, проще, чем приезжим гражданам Беларуси, работать на своих должностях, но они влияют на содержание учебного процесса. Есть ли смысл в дальнейшем функционировании, по сути, литовского вуза под беларусской вывеской?

В. Д.: - Тоже достаточно сложный вопрос… ЕГУ может вполне существовать, как литовский вуз, ориентированный на беларусских студентов. Стратегия находится в автономии вуза.

Но следует ли при этом рассматривать ЕГУ как часть некоего демократического проекта? Наверное, нет. Он теряет свой смысл. По всей видимости, это те риски, которые должны учитывать в ЕГУ. И, соответственно, донорская поддержка должна тоже учитывать эту роль ЕГУ. Этот вопрос нужно адресовать руководству вуза - международному Управляющему совету ЕГУ.

Если наша демократическая общественность заинтересована в беларусском проекте, она должна как-то выражать свое отношение к этой ситуации, искать ответ на этот вопрос.

Я являюсь зрителем, и с грустью и сожалением смотрю на то, что происходит в ЕГУ. Мы можем быть критиками этого процесса, но при этом должны помнить, что фундаментальное право любого настоящего университета - автономия в принятии решений. Лучшее, что можно сделать - обеспечить корректную автономную процедуру выработки стратегии, в том числе, и в кадровом вопросе. Это должно быть совместным делом преподавателей, студентов, руководства университета, и только равноправное партнерство участников может привести к перспективному решению. На это и надо бы уповать.

Если этот механизм работает плохо или вообще сломан, ничего хорошего ждать не приходится. Но и это - часть автономных прав ЕГУ. Понимаете, самоубийство - это тоже право автономного университета…

Закрыть вуз, а деньги раздать студентам

А. К.: - Это - основная дилемма для существующей администрации ЕГУ. Потому что, с одной стороны, ей действительно проще работать только с литовским персоналом, а с другой стороны, сам проект финансируется все-таки для беларусов.

С моей точки зрения, если проект превратится в чисто литовский университет, где будут работать только литовские преподаватели, не связанные с беларусской ситуацией, то смысла существования такого университета нет.

Можно просто все деньги, идущие на университет, перераспределить на какие-нибудь субсидии. Или открыть беларусские отделения в существующих университетах. Смысл содержать всю эту бюрократию, ректоров, проректоров, бухгалтерию и так далее? Очевидно, что, если в ЕГУ будет потеряно беларусское содержание, более эффективно с финансовой точки зрения вообще закрыть проект. А средства перераспределить на другие формы поддержки студентов из Беларуси - создание новых программ, ориентированных на беларусов, либо выделение большего количества стипендий на обучение в литовских, польских и других университетах Европы.

Смысла существования проекта без очень конкретного беларусского содержания просто нет.