Граф в апельсинах, Беларусь - в порно

 Так описывает режиссер Влада Сенькова реальную ситуацию со съемок фильма «Граф в апельсинах».

Взросление львят

Animal Planet иногда показывает притчи. Не специально, так получается. Просто истории животных могут заставить задуматься. Я говорила с Владой Сеньковой и вспоминала львят. Когда они родились, их прайд уже снимали для телевидения. С самого рождения вокруг них ездили небольшие, вяло замаскированные ветками камеры. Львята не обращали на них внимания. Камни, деревья и металлические ящички на гусеничном ходу были для них равно привычны. Львята росли. И съемочная группа все больше нервничала. Операторы боялись пропустить момент.

Дело в том, что когда львы становятся подростками, в их жизни наступает несколько часов, когда они вдруг понимают, что скрипящая и пощелкивающая металлическая штуковина — это не совсем обычное дело. Несколько часов, когда они — в первый и последний раз в жизни — видят камеру. И тогда львята начинают экспериментировать: бьют камеру лапой, кусают, гонятся за ней. Операторам важно не проморгать этот период, ведь они рискуют лишиться техники. Но он длится всего несколько часов. Затем львята привыкают снова, и больше никогда в жизни они не обратят внимания на мигающий лампочками ящик.

Влада подбирает слова, чтобы объяснить мне, о чем фильм. О взрослении. О столкновении с первыми серьёзными проблемами. О принятии ответственности. О преодолении эгоизма и осознании, что другие люди — реальны. Я рассказываю Владе о львятах. «Точно, - говорит она, - фильм об этом». О коротком периоде, когда незамыленый взгляд на окружающий мир возможен. Недавно герои фильма ходили в школу и все было ясно, скоро они поступят в вуз, затем пойдут работать и все снова станет ясно. Но пока у них лето между школой и вузом, они уже не здесь и еще не там, они — в щели между мирами. И из неё всё видится иначе.

Не только герои фильма напомнили мне львят, но и сама съемочная группа. Они молоды и тоже экспериментируют с камерой, только заглядывают в неё не со стороны объектива, а в глазок оператора. И благодаря этим съемкам мы теперь тоже можем увидеть Беларусь незамыленым взглядом. Ведь все задокументировано — лента почти готова, премьера в октябре. Мы можем выйти за привычную позицию «последняя диктатура Европы — край стабильности и самых синих озер». Мы можем — в первый и дай Бог не последний раз в жизни — увидеть Беларусь.

Взгляд молодых

«Почти все, что происходило по сценарию с героями, происходило с нами самими во время съемок», - говорит Влада. Так что взглянуть свежим взглядом на страну можно не дожидаясь выхода фильма. Достаточно познакомиться с историей его создания. Заглянем и мы в глазок видоискателя оператора.

Сначала камера рисует нам панораму. Панораму страны, где не создаются собственные фильмы для молодежи. Потому что режиссерам нечего сказать новому поколению. Что тут скажешь, если даже президент признается, что у Беларуси нет национальной идеи? Старшее поколение продолжает разбираться в себе. Оно пересматривает фильмы о войне и привычно ими гордится. Вглядывается в них, словно надеется найти ответ на новые задачи в старом решебнике. Но молодым нужны ответы на вопросы «где мы сейчас?» и «куда дальше?». Тишина, и лишь щелкают кнопки пульта.

Панорама закончена, и в кадре появляются главные герои: молодая команда, которая приступила к съёмкам полнометражной ленты без денег, без поддержки, без уверенности в успехе. В их активе: храбрость, наивность и энтузиазм. «Я уже планировала, что мы будем бомжами, что я буду каждый раз одалживать на бензин, что каждый будет брать свою еду. Но нам повезло, мы смогли обеспечить себя минимальными средствами», - рассказывает Влада.

Камера дает ряд портретов. Мама Влады, которая стала спонсором тех самых минимальных средств. Сама Влада, которая взялась за проект, казавшийся всем безумным. Взялась, потому что «если не мы, то кто?». Девятилетняя актриса, которая, не жалуясь, вставала в 5 утра на съемки и выкладывалась на работе совершенно по-взрослому. Мама одной из актрис, которая разрешила снимать на даче, обжитой и обустроенной несколькими поколениями её семьи. Актриса, которая тоже вставала в 5 утра, снималась, ехала в город на работу, возвращалась вечером, снова снималась, снова вставала в 5 утра — это без гонорара.

Народный контроль

А вот и место действия: дачный поселок, заборы, собаки, грядки, и на горизонте — поля с улитками соломы.

Действие начинает разворачиваться. И снова портрет крупным планом. Сосед по даче, персонификация всего дачного посёлка. Ответственный, бдительный товарищ, безупречный морально. Он видит: в соседнем дворе ребята что-то снимают. Изображают пьянку, крики и танцы. В творческом порыве один из актеров демонстрирует самую круглую и мягкую часть тела. Крупно — меняющееся на глазах лицо соседа. «Порно! — понимает он, — Они снимают порно!» .

Дальше камера, опуская одни сутки, возвращается к знакомой героине, хозяйке дачи. В слезах она звонит дочери и спрашивает: «Вы порно снимаете?». Еще несколько раз камера вернется к ней на протяжении фильма. Вот она идет по улице, и соседи отворачиваются, чтобы не здороваться. Вот она слушает крик соседа: «Ты еще отдашь мне те деньги, что эти киношники тебе заплатили!». А вот она подходит к колонке набрать воду, и сосед — другой сосед, еще не попадавший в кадр, — пережидает на расстоянии, чтобы не стоять рядом с ней. Эта героиня в конце истории будет говорить Владе: «Да что тут извиняться, люди разные бывают».

Но пока не конец истории. Съемочная группа продолжает снимать, сосед продолжает наблюдать и меняться в лице. Напряжение растет. Частичной разрядкой становится приезд милиции — бдительный товарищ решил известить компетентные органы. «Вы шумели?» - «Мы шумели» - «Распишитесь!» И милиция, пофыркивая выхлопной трубой, выезжает из кадра.

Следующий эпизод. Съемочная группа пытается договориться с соседом. И слышит: «Я не хочу, чтобы люди думали, будто Александр Лукашенко воспитывает безнравственное поколение!». Это манифест дачного поселка, это соловьиная песнь соседа, кульминация его роли, ради этой фразы судьба и привела его в кадр. Он войдет в кадр буквально: патриотичный спич включат в сценарий, его произнесет актер, запишет камера и однажды услышит публика на кинофестивале.

Андеграунд без трэша

После такого манифеста нужно передохнуть, нужна смена ритма. И камера отъезжает высоко-высоко. Вот крыши дачного поселка, вот уже речка превратилась в ленту, где-то слева проступает пятно Минска, а мы все выше. Вид как в картах Google. Уже можно убедиться своими глазами: Беларусь — страна в центре Европы. Неожиданно камера наезжает на Вильнюс. И мы уже сами на фестивале. Показывают авторский документальный фильм про детские игрушки Жлобина. «В трэшовом стиле, - рассказывает Влада, - хотя и очень талантливо». После этого показа мы долго молчали и курили, потом плевались. Мы говорили «Это документалка! Люди во всем мире будут ее смотреть и думать, что в Беларуси такой вот ад!». Свой фильм Влада описывает как андеграунд без трэша.

Но что интересно: как этот литовский режиссер и жлобинские игрушки вдруг проникли в историю съемок «Графа в апельсинах»? Так же неожиданно они вторглись и в наш с Владой разговор. Монтаж не допускает случайностей, особенно если им занимается судьба. Я вглядываюсь в два соседних эпизода. И да, они симметричны: сосед, который не хочет, чтобы о его стране думали плохо, и Влада, которая не хочет того же. Для него страна воплощается в светлом имени президента, для нее — в светлом образе на экране. И персонаж соседа обретает глубину, из плоского отрицательного героя он по своим мотивам оказывается братом-близнецом режиссера. Они оба патриоты, она — когда снимает кино, он — когда вызывает милицию. Обоими движет желание, чтобы страна выглядела достойно.

Эта тема — выглядеть достойно — будет обыграна еще не раз. В фильме целая серия эпизодов про польскую съемочную группу, к которым подходят местные и спрашивают: «Ну вы же ничего про нас плохого снимать не будете?» Выразительный штрих к портрету страны: люди верят, что в их стране есть что-то стыдное, что-то, что может ухватить камера. Но эту грубую обнаженную натуру не нужно показывать. Показывать нужно красивое.

Огуречная добродетель

Мы движемся к кульминации. Камера снова обращается к съемочной группе: «Помню, как мы снимали сцену на сельской остановке, и к нам подъехал раздолбленный москвич с четырьмя пьянющими полуголыми жирными мужиками, - пишет Влада. - Они дрифтовали вокруг нас, свесив из окон свои пропитые рожи. Один из них даже вышел к нам из машины и, когда я читала у него на пузе выбитую надпись "bad boy", он грозил нам "не звонить легавым", посматривая на наши камеры и штативы. И, когда в наших девочек летели камни из-под колес этого долбаного вращающегося москвича, я бежала по дачному поселку с криком о помощи. Так вот, все попадавшиеся мне на пути огородники поднимали головы из своих окутанных добротой и благочестием огурцов и говорили: «А мы не будем вам помогать. Потому что вы порнуху снимаете». И когда я в истерике спрашивала, откуда они это взяли, они просто говорили «Все так говорят!». Все говорят, вы понимаете? Истинная правда, как писал Андерсен про курятник».

Влада бежит, и камера бежит с ней. Камера двигается неровно, подпрыгивает на столбах заборов и задах огородников. Её движения отрывисты, как лай собак, что стал музыкальным фоном сцены. И на бегу приходит понимание: здесь, в Беларуси, люди хотят, чтобы показывали красивое. То есть чопорно одетое, прилично накрашенное, принявшее достойную позу. Порно — абсолютный антипод такого образа. Не потому ли весь дачный поселок свято уверовал, что ребята снимают именно порно? Никакого иного незамыленного взгляда эти персонажи не знают. Незамыленное — значит, порно. Это, кажется, самый страшный страх рядового жителя дачного поселка — увидеть свою страну, беззащитную под софитами и прямым жестким взглядом камеры, не приглаженную, не наряженную, не принявшую стыдливый вид. Увидеть её, охваченную самыми грубыми инстинктами. Корчащуюся в судорогах страсти. Живую.

Кульминация — это еще не конец. Ребятам еще предстоит доснимать фильм в ноябре, в поле, в купальниках и радоваться второй раз за год проклюнувшейся зеленой траве. Но и это не всё. Потому что конец любого фильма — титры. И пусть команда Влады небольшая, титры к фильму, я думаю, будут огромными. Классическая голливудская братская могила. Потому что деньги на озвучку ребята собирают методом краудфандинга на ресурсе Boomstarter. Краудфандинг на простом языке значит «с миру по нитке». Кто доллар пожертвует, кто два, кто-то больше. За две недели собрали 54% от необходимых двух тысяч долларов. «Я удивлена, что беларусы готовы к такой благотворительности, - говорит Влада, - это очень приятно, просто до слёз...».

Те, кто пожертвовал деньги на озвучку - последние персонажи в Беларуси, которых нам удастся увидеть незамыленным взглядом вслед за съемочной группой «Графа в апельсинах». Но теперь мы знаем, что они существуют. И достойны попасть в титры.