Артур Клинов – о современной культуре, позиции элит и извечном белорусском партизанстве

– Когда книга вышла в 2011 году в Беларуси, рецензии были. Была и промокампания – "Шалом" в каждый дом!". Теперь появилось российское издание книги. Но, в общем, вы правы. Информационный голод в сфере культуры у нас есть. Меня тоже занимает вопрос - "почему?". Ведущие издания, которые когда-то писали о культуре, перестали обращать на нее внимание. Все больше про спорт, про груди какой-нибудь теннисистки. А культура исчезла из поля зрения, и это обидно.
 

Ладно бы такое положение вещей объяснялось тем, что в нашей культуре ничего не происходит. Но тут как раз наоборот – культурный драйв в последние годы идет по возрастающей. В этом я абсолютно уверен, поскольку уже одиннадцать лет мы издаем альманах "pARTisan". И если когда-то мы вынужденно брали общие темы и выпускали один номер в год, потому что чаще было не о чем писать, то сейчас событий стало на порядок больше. Мы выпускаем четыре номера в год, и насытить их ивентами – не проблема.
 

– Это сами медиа выдумали такое объяснение. А на что есть запрос аудитории? На политику, в которой годами ничего не происходит и ничего не меняется? На хоккей, в котором у нас нет никаких особых достижений, но о котором почему-то пишут все?
 

То есть получается парадокс. О сфере, которая активно развивается, не пишет никто. Зато сферами, в которых ничего не происходит, забита вся информационная лента. Так что дело не в запросах.
 

Наоборот – если посмотреть, сколько людей приходит на открытие выставок, на концерты, на лекции о современном искусстве, видно, что спрос на культуру у нас огромен. И он не удовлетворен. Зрители готовы потребить еще больше культурных событий. А если бы в СМИ тема культуры присутствовала шире, спрос на нее был бы гораздо выше.
 

– Это касается именно современного искусства, contemporary art. Современное искусство порой уходит в некие космические пустоты, становится все более элитарным. Этакой игрой в бисер для самих художников и группы критиков.
 

Поэтому в последние годы мне интереснее заниматься литературой. Хотя свой приход в нее я считаю вполне логичным. Я пятнадцать лет занимался концептуальным искусством, которое работает не с материалами, а с идеями. Материал здесь – всего лишь инструмент для того, чтобы донести идею. Работая с идеями, рано или поздно приходишь к выводу, что лучший инструмент для их передачи – вербальный. И аудитория тут значительно больше, чем у contemporary art.
 

Но все же сегодня я бы не ставил крест на contemporary art. Многие художники как раз таки остро чувствуют эту оторванность и изолированность и думают, как ее преодолеть.
 

– У меня такого ощущения нет. Но размер аудитории – это опять-таки вопрос доступа к медиа.
 

На деле все выглядит так: написанный автором роман, даже очень хороший, зачастую не может выйти из узкого круга. Но он непременно выйдет, если включены механизмы его продвижения. Тогда роман вполне может стать бестселлером.
 

– Обидно. Но в цивилизованном мире автор работает не один. Если ты, скажем, художник, то ты сотрудничаешь с галереями, кураторами, критиками, журналами и ТВ. За автором стоит огромная индустрия. У нас другая ситуация. Этой индустрии нет. Или она находится в зачаточном состоянии. В этом кроется и ответ на вопрос – почему наши авторы остаются в узком кругу.
 

Наш автор – это автономная боевая единица. Он все должен делать сам. Поэтому он часто проигрывает зарубежным и становится неконкурентоспособен.
 

– Тогда была эпоха коллективного действия. Эпоха социального перелома и больших надежд. На волне коллективного действия росли и рок-музыка, и объединения художников, которых в то время появлялось великое множество.
 

Сейчас эпоха коллективного действия закончилась. Каждый озабочен собственным выживанием. Автор должен выжить, причем в очень агрессивной для себя среде. А выживание – это индивидуальная, а не коллективная программа.
 

– То было время надежд и других настроений в обществе. И дышали тогда другим воздухом. Казалось, несмотря на враждебную ситуацию вокруг, ты идешь вперед. И там, впереди, в конце тоннеля есть свет. А сейчас остался только темный тоннель, в котором автору необходимо выжить. И ждать, пока там впереди что-то забрезжит.

Да и система тогда, несмотря на ее прессинг, умирала. И это было понятно. Сейчас она принципиально другая. Она опомнилась, переродилась и опять сильна.
 

– Я бы не драматизировал ситуацию. Она естественна. Весь мир выживает по индивидуальной программе, а эпохи коллективных действий – это довольно редкие периоды.

Есть у нас и национальный, что ли, аспект. Ведь белорусы в принципе люди не коллективного действия. Не зря наш журнал называется "pARTisan". Партизан – это фундаментальная для нас мифологема. Партизан – это ментальное тело каждого белоруса.
 

Пятьсот лет нашей истории – это жизнь на территории войны. Поскольку мы живем на границе двух цивилизаций – европейской и азиатской, то линия фронта тут и проходила. Люди должны были найти какую-то форму, чтобы выжить. Это вошло в подсознание. А партизан – это фигура не коллективного действия. Потому что в одиночку уцелеть проще. Объединиться нам тяжело. Мы наблюдаем все эти годы. Объединение невозможно ни в одной сфере – ни в политике, ни в искусстве. Каждый сам за себя. Так что в придачу к эпохе имеем национальную черту. И результат налицо.
 

– Партизану нужно выжить. Если надо – он может и эшелон подорвать. Но это не самоцель. Порой надо просто слиться с окружающим миром, чтобы тебя не было видно. То есть это все же не человек с ружьем в общепринятом понимании. Это подпольный человек.
 

– Процесс, конечно, еще не закончился. Но он идет. И я бы даже сказал, идет довольно активно и позитивно. Взять, например, белорусский язык. Смотрите: когда-то шляхта у нас говорила по-польски, а селянство – по-белорусски. Сегодня же, образно выражаясь, шляхта у нас говорит по-белорусски, а крестьянство – по-русски. Это позитивный процесс. Статус языка реально изменился. Говорить по-белорусски стало приметой элитарности.
 

И в целом в самосознании себя нацией за последние пару десятилетий сделан большой шаг вперед. Хотя это долгий процесс, и двадцать лет мало. Но мы пройдем этот путь, никуда не денемся. Государство тоже к этому приходит, хотя, конечно, могло бы быть и более активным.
 

Ключевая наша проблема в том, что у нас очень тонкий слой элит. Почему – понятно: жизнь на территории войны способствовала их истреблению и вымыванию. Но ведь именно элиты ответственны за страну и за народ. Элита – это не вождь над всеми, а ответственность за других.
 

Наращивание элит – процесс очень долгий. Но пока они не появятся, мы обречены на все наши сегодняшние проблемы – политические, экономические, культурные и прочие.
 

– Нужно из себя изживать подпольного человека. Правда, этого нельзя сделать быстро. Но процесс-то идет.
 

Изживать подпольного человека можно, способствуя коллективному действию. Важно, чтобы и в культуре появлялись такие явления и локомотивы. Появилась галерея "Ў" и стала центром консолидации. И многие их тех, кто сидел и мастерил что-то из кубиков в своей песочнице, потянулись сюда. Всего одна структура дала качественно другой процесс. Для двухмиллионного мегаполиса этого мало, таких и других галерей должно быть минимум с десяток. Но все же начало положено.
 

В литературе появилось издательство "Логвинов". Это тоже точка кристаллизации. И качество процесса тут же стало другим. Все это – очень нужные и важные вещи.

Мы уже становимся городской нацией. Появляется городская культура качественно иного уровня, которая требует качественно иного уровня коммуникаций. Это – одно из главных достижений последнего времени.
 

И такие процессы, направленные на коллективное действие, должны идти во всех сферах, не только в культуре.
 

– Я могу вспомнить сотни фамилий людей, которые от нереализованности уехали жить и работать за границу. Если бы все эти люди остались здесь, у нас бы была другая страна.
 

Важно, чтобы у нас здесь происходили культурные ивенты, в том числе конкурсы, фестивали для молодых авторов.
 

А еще полезно знать диагноз своей болезни. Когда ты осознал проблему, проговорил ее, проще понять, как от нее избавиться. Нельзя прятать болезнь, закрывать на нее глаза. Нет гражданственности, не хватает – ну так давайте создавать механизмы ее появления. А не прикрываться патетическими фразами.
Читать полностью: http://news.tut.by/culture/355924.html