Владимир Мацкевич: Евросоюз устраивает Беларусь как буфер между Западом и Востоком

Прошел почти год с начала новой волны оттепели между Беларусью и Евросоюзом, начавшейся после освобождения политзаключенных в конце августа 2015 года.

Что же получил официальный Минск в результате разморозки отношений? Смягчение риторики, снятие визовых санкций, активный обмен делегациями, однако столь желанной монетизации «сближения» на горизонте не видно.

Более того, на год продлен мандат спецдокладчика ООН по правам человека по Беларуси, а США ввели новые санкции на два года против «Белвнешпромсервиса» по подозрению в нарушении американского закона о нераспространении технологий для производства оружия массового поражения. А Госдеп США рекомендует Беларуси упразднить все формы принудительного труда.

О перспективах развития отношений между Беларусью и Западом в интервью Службе информации «ЕвроБеларуси» рассуждает философ Владимир Мацкевич.

— Чего в конечном итоге добивается Минск от потепления отношений с Западом?

— Официальный Минск в первую очередь ждет экономического эффекта: повышения кредитного рейтинга, возможных инвестиций. Даже не инвестиций — экономическое мышление сегодняшнего режима ограничивается категориями кредитов либо участия международных кампаний в беларусской экономике. А проще говоря, беларусские власти от потепления отношений с Западом ждут финансовых вливаний .

— С начала очередного потепления прошел почти год, однако заметной монетизации потепления отношений не происходит. Может быть, желания официального Минска и ожидания Брюсселя диаметрально расходятся?

— В определенном смысле, да. Хотя желание сближения отношений совпадает, но представления о том, что это значит и каких эффектов следует ожидать, какие действия принесут конкретные результаты — здесь взгляды Беларуси и Запада расходятся.

— Кроме смягчения риторики, никаких реальных шагов навстречу Европе со стороны официального Минска не происходит.

— Давайте определимся, что такое реальные шаги. В первую очередь, это приведение различных сфер жизни — от государственного управления до прав человека — к международным европейским стандартам. Принятие общеевропейских международных норм в разных областях жизни и означало бы реальное сближение, реальную интеграцию с Евросоюзом.

В области технологий, например, в некоторых отраслях экономики, торговли Минск и готов бы идти на реальное сближение, но многое упирается в квалификацию, в кадры, в обучение. Более того, режим никак не может сообразить: а с чего, собственно, следовало бы начинать интеграционные процессы? Их нельзя начинать с конца, необходимо начинать с человека, с его обучения, а не с самих изменений норм, стандартов, технологий.

Давайте рассмотрим ситуацию на примере МВД. Делая шаг навстречу определенным настроениям в обществе, а значит — и европейским стандартам, власти разрешают некоторые национальные символы — например, ту же вышиванку, БРСМ инспирирует соответствующие инициативы. И параллельно милиция задерживает автомобили с национальной символикой, орнаментом, которые сейчас поощряет режим. Как к таким действиям можно и нужно относиться? А ларчик открывается просто: сотрудники МВД не в курсе того, что делает государство, беларусский режим на самом высоком уровне. И так происходит со всеми инициативами по сближению. Высокопоставленные режимные чиновники договариваются с европейскими чиновниками об определенных действиях; но беларусские чиновники не имеют права голоса, им запрещено обращаться в прессу, давать интервью — временами даже их подчиненные могут не знать о достигнутых договоренностях. Как же чиновники могут реализовать договоренности, о которых даже не знают?

Отсутствие гласности, отсутствие связи сегодняшнего режима с обществом создают огромнейшую пропасть между ежедневной работой государственной машины на всех уровнях и декларациями режима, в том числе и на самом высоком уровне. Образовавшаяся пропасть ничем не заполняется. Бессмысленная, пустая болтовня в «Клубе редакторов», в беларусских "ток-шоу",  новостях совершенно не отражает попыток режима сотрудничать с Европой и Западом, которые остаются на уровне знаний политологов, продвинутых журналистов, но не более того. До исполнителей, до общества информация просто не доходит. Чтобы Беларусь могла бы хоть чуть-чуть реально сдвинуться в сторону Европы, Запада, все общество должно прийти в движение — сверху донизу.

— Но вовлечь общество в движение в авторитарной системе очень легко — надо только отдать один-единственный приказ...

— Нет, так легко существующие противоречия не преодолеваются.

Хотя, в принципе, соглашусь, что сделать это легко — надо допустить гласность и свободу средств массовой информации и наладить взаимодействие между верхним уровнем государственного управления и читателями, потребителями информации, со СМИ. Установив такое взаимодействие, мы получили бы более-менее синхронное движение общества, чиновников всех уровней и режима. Но режим не может допустить гласности, которой боится как огня.

— Получается заколдованный круг.

— Действительно, выходит круг, но не заколдованный: известно слабое звено, которое можно разорвать и которое разорвет и круг — гласность и свобода слова.

— Возвращаюсь к началу разговора. Поскольку финансовых вливаний нет, как долго официальный Минск может заигрывать потеплением с Европой?

— Достаточно долго можно делать вид сближения.

Европейская политика, европейская интеграция развиваются в совершенно ином масштабе времени. Посмотрите, как спокойно Европа реагирует на Brxit и на референдум в Великобритании. Формирование новой Европы началось в послевоенное время, а особенно интенсивные шаги предпринимаются на наших глазах, начиная с конца 1990-х. Но процесс европейской интеграции находится в самом начале: мы наблюдаем только первые шаги. А окончание отложено на очень длительный период — десятки, возможно, сотни лет.

В таком масштабе времени особенно очевидно выпадение Беларуси из этого процесса. Беларусский режим живет в совершенно другом масштабе времени — в масштабе бюджетного года, отчетного периода. Представьте себе человека, способного с горем пополам пробежать стометровку, на марафонской дистанции. Разница в масштабах времени, в развертывании политических инициатив, политических программ Европейского Союза, США, которые находятся тоже в состоянии перехода к новому технологическому укладу и мировому порядку, несопоставима. Беларусь в таком состоянии можно терпеть достаточно долго, временами подкармливать — подбрасывать какие-то деньги, чтобы здесь было спокойно, не было революций и хаоса. А в связи с российско-украинской войной, с процессами, происходящими в Украине, недоразвитость, недоговороспособность беларусского режима выглядит не такой уж большой проблемой.

Такое состояние может продолжаться очень долго.

— А может, Евросоюз устраивает нынешнее положение дел и Беларусь в качестве буфера между ЕС и Россией, между Западом и Востоком?

— Как временное тактическое решение — Евросоюз устраивает такое положение дел, поскольку ЕС не готов к решительным шагам в отношении Беларуси, России и вообще всего Востока. Пока можно терпеть. Когда идет война, на одних участках фронта могут развиваться активные боевые действия, а на других — затишье. Европа терпит Беларусь, которая не является стратегическим направлением, местом привлечения сил и ресурсов. Не потому, что считает это правильным, а потому что для нее Беларусь сейчас — не главное.

Нельзя провести все реформы одновременно. В первую очередь, нужно тушить пожары и заниматься стратегическими направлениями. Раз Беларусь не представляет для ЕС стратегического значения, значит, пусть тлеет, сохраняется в невыразительном состоянии.

Все надежды на то, что Запад нам поможет справиться с внутренними проблемами, беспочвенны.