Владимир Мацкевич: Эти «выборы» просто-напросто уже никого не интересуют

Легитимизация режима Лукашенко на Западе невозможна: декоративность сегодняшних «выборов» не дает никаких оснований даже очень лояльных к режиму западным политикам воспринимать их всерьез. Однако на международном уровне существует только режим, только Лукашенко - с этим фактом все трезвомыслящие политики считаются.

Чем отличается президентская кампания-2015 от предыдущих? Почему оппозиция вновь бросилась в погоню за призраком власти? К каким  последствиям Беларуси приведет нынешняя кампания?

На вопросы Службы информации «ЕвроБеларуси» ответил глава Рады Международного консорциума «ЕвроБеларусь» Владимир Мацкевич.

- В 2001, 2006, 2010 годах оппозиция имела людские, организационные, финансовые ресурсы, определенную поддержку за рубежом. Но даже тогда оппозиция не надеялась на победу – участие в кампаниях сводилось к борьбе за умы. В 2015 году оппозиция уже не имеет ничего, но снова пошла на «выборы» тремя колоннами. Почему?

- На самом деле оппозиция не имела ресурсов ни на одних выборах, включая первые президентские выборы 1994 года. Не было ресурсов для победы.

В 1994 году ресурсы и Кебича, и Лукашенко превосходили общие ресурсы Пазняка и Шушкевича. Но тогда, по крайней мере, наличие ресурсов не являлось определяющим фактором проведения кампании; по крайней мере, оставались шансы побороться за электорат. Во-первых, еще не было многолетней оболванивающей пропаганды, а запас демократической прочности все еще сохранялся. СМИ, естественно, работали на Кебича, но убедительность и доверие к ним было совершенно другим, чем сейчас.

С 2001 года разница в ресурсах (речь идет про административный и денежный ресурсы) у Лукашенко была превосходящей настолько, что нужно было проявлять неимоверное творчество и изобретательность, чтобы пытаться бороться за победу. Но расчет делался на примитивные факторы, например, на недовольство населения. Однако пропаганда не соответствовала социальной структуре, сложившейся в обществе в 90-ые годы. Профсоюзная агитация, взятая на вооружение командой Гончарика, не отвечала интересам и запросам наиболее продвинутой части общества.

А в 2006 году ресурсов у оппозиции практически не оставалось для проведения электоральной кампании: СМИ находились в полном распоряжении режима, административный ресурс – тоже. Людские и финансовые ресурсы, которые имела оппозиция, были располовинены на двух кандидатов, один из которых был явно  продуктом политтехнологий третьего поколения, который скорее мешал электоральной кампании оппозиции, чем помогал.

В 2010 году оппозиция могла вести только арьергардные бои. К этому времени даже самому наивному стало ясно, что оппозиция должна быть либо единой, либо ее можно не принимать в расчет. В ответ власти устроили из выборов цирк, зарегистрировав ряд кандидатов, которые из-за ничтожности ресурсов не смогли собрать даже необходимые 100 тысяч подписей, - устроили показательную разборку между оппозиционными кандидатами, будучи совершенно спокойными за результаты голосования.

Что касается нынешних «выборов», то сегодня ничего ни у кого вообще не осталось. А общественные настроения уже очевидны для всех, - безразличие и пассивность к самой электоральной кампании. Эти «выборы» просто-напросто уже никого не интересуют – это видно и по сбору подписей, и по активности команд, и по полному безразличию общества к этой кампании.

- Какова истинная цель участия оппозиции в «выборах»? Ведь не может ОГП, не имеющая ни средств, ни рычагов, ни механизмов влияния на общество, в одиночку навязать беларусскому режиму свои правила игры.

- Нужно обозначить два главных «почему».

Оппозиция ничего другого не умеет, потому что ни к чему другому никогда не готовилась на протяжении всего периода своего существования, кроме как к участию электоральных кампаниях по сценарию режима.

ОГП и остатки «Говори правду», кандидатом от которой выступает Татьяна Короткевич, пытаются сохранить себя хоть в качестве публичных персон. Если они не участвуют в этих «выборах», не умея больше ничего, после них они теряют все, перестают существовать как общественное явление.  

- Если участие оппозиции не повлияет на исход кампании, то может поменять отношение Запада к режиму Лукашенко. Многие эксперты, в том числе и вы, говорят об угрозах легитимизации режима Лукашенко. Сумеет ли участие оппозиции в псевдовыборах легимизировать режим Лукашенко на Западе?

- Уже даже это невозможно, потому что комичность и декоративность сегодняшних «выборов» не дает никаких оснований даже очень лояльных к режиму западным политикам воспринимать их всерьез.

Но если бы оппозиция сумела в этом году выставить единого кандидата, за исключением Статкевича, тогда можно было бы рассматривать их как шаг к легитимизации режима. Для того, чтобы избежать легитимизации, нужен был такой кандидат, как Статкевич, на что оппозиция не пошла. Комичность ситуации, игрушечность участия оппозиционных претендентов в кампании не дает никаких оснований беспокоиться о легитимизации режима.

- Почему же оппозиция отвергла кандидатуру Статкевича в качестве единого кандидата?

- Было бы неправильно обсуждать ошибки оппозиции только в нынешней кампании. Оппозиция избрала ошибочный путь достаточно давно, и все происходящее на протяжении почти 20 лет – следствие неправильной установки, избранной в середине 90-ых годов.

Все свои усилия оппозиция сосредоточила на электоральных кампаниях, никак не работая с гражданским обществом, активной частью общества, с творческой интеллигенцией, с интеллектуалами между «выборами».  Первыми от политической оппозиции стали отворачиваться именно творческая интеллигенция, интеллектуалы и активная часть гражданского общества.

Еще в 2012 году стало понятно, что  активная часть гражданского общества, НГО,  творческая интеллигенция, интеллектуалы, журналисты не проявляют никакого интереса к политической оппозиции – она для них уже несущественна, на нее никакую ставку уже не делают. Что понимает активная часть общества, через некоторое время – год-два-три – становится общепринятым. Поэтому когда оппозиция сосредотачивает свое внимание на идеалистических представлениях об обществе, сформировавшихся еще в индустриальную эпоху, перегруженными марксистскими представлениями более чем столетней давности, - она просто не видит реального положения дел, не обращает внимания на существенные факторы общественного развития, а потому никогда не попадет в структуру общественных ожиданий.

Из-за этого оппозиция разрушает даже интеллектуальную структуру, которая должна была бы ее обеспечивать. Например: наши политические лидеры резко отрицательно относятся к реалистичной аналитике, предпочитая слушать и поощрять тех «аналитиков», которые говорят им комплименты и вселяют в них пустой оптимизм, или, говоря поэтическим языком, «навевают им сон золотой». Поощряя комплиментарную сервильную политику экспертного сообщества, в результате оппозиция убивает реальную аналитику, реальные общественные исследования. И оппозиция действует, опираясь на неверные представления о действительности.

А дальше подключают интеллектуальные силы, которые по ее установке пытаются на неверном представлении о реальности строить какие-то проекты. Не понимая, что никакие проекты, частные, одиночные инициативы не в состоянии исправить положение дел – здесь нужна долговременная, тематическая, регулярная работа, шаг за шагом выводящая альтернативных лидеров хоть на какой-нибудь значимый общественно-политический уровень.  Накануне президентских выборов 2001 года в течение нескольких лет еще можно было восстановить всю необходимую инфраструктуру для деятельности политических партий, пусть и с большим трудом (пришлось бы прибегать к полулегальным подпольным формам деятельности).

А поражение оппозиции в 2006 году поставило крест на быстрой реанимации оппозиции, она уже была фактически убита. Непринятие реальности придало деятельности оппозиции клоунадно-шуточный характер: оппозиция скорее изображала деятельность, чем действовала. Непонимание принципиальных вещей, которые, безусловно, не приведут к победе в ближайшие годы, не способны закрепить, сохранить существующую базу, от которой можно отталкиваться.

Выдвижение Статкевича в принципе не вело бы к участию оппозиции в президентской кампании: всем было очевидно, что Ермошина и режим не зарегистрируют Статкевича в качестве реального кандидата – для этого у них существуют формальные зацепки. Понимание этого в неверной картине мира, которую видит оппозиция, заставило ее отказаться от кандидатуры Статкевича: если не зарегистрируют, то и не надо стараться.

Оппозиции в принципе не следовало участвовать в этих «выборах» в качестве претендентов. Нужно было оставить  весь цирк режиму с его подставными кандидатами вроде Гайдукевича и Улаховича, - это вело бы к большей изоляции беларусского режима и в глазах международного сообщества, и в глазах думающей публики в Беларуси. Оппозиция, делающая ставку на Статкевича, могла собрать безупречную часть оппозиции в группу, сообщество, которое протестная часть общества согласилась бы принять в качестве реальной оппозиции. Пусть слабой, пусть малочисленной, но реальной.

То, что мы имеем сейчас, никто не воспринимает в качестве реальной оппозиции.  Беларусская ситуация напоминает времена расцвета застоя СССР в некоторых странах социалистического лагеря, где наряду с коммунистическими партиями позволялось существование как бы оппозиционных  партий, которые считались союзническими. Такие партии существовали в ГДР, Польше – они не оказывали никакого влияния, были декоративными и к ним никто всерьез не относился. В Беларуси сложилась именно такая ситуация: в стране существуют вроде зарегистрированные партии, для которых нет никакого пространства для политической деятельности, они существуют как декоративные украшения на фасаде политического режима Беларуси.

Расчеты на протест электората, на протест мелких предпринимателей, других социальных групп, которыми тешит себя оппозиция, наблюдая экономические трудности режима, давно нужно признать глупыми. Неорганизованные протесты никогда не имеют политически значимого эффекта.

- Президентская кампания-2010 и Площадь показали всем, что протестный потенциал беларусов огромен, и за прошедшие 5 лет еще больше увеличился – жить лучше не стало. Так почему же пассивный протест не перерастает в активную фазу?

- Давайте не преувеличивать: протестный потенциал как малым был, так малым и остается. Протестные действия мы наблюдаем в очень локальных ограниченных ситуациях: и Площадь-2006, и Площадь-2010. Эти протесты кого-то вдохновляли, у кого-то вызывали энтузиазм. Но если сравнивать масштабы этих выступлений с необходимыми, чтобы оказать влияние на политику режима, давайте сопоставим Площадь-2006 и Площадь-2010 с майданом 2004 года, с майданом 2013-2014 годов в Украине. Масштабы несопоставимы.

Протестные проявления не дотягивают до масштабов, чтобы протесты привели к изменениям, чтобы они заставили власть считаться с собой. А падение уровня жизни, ухудшение экономической ситуации, если происходит постепенно и медленно, не дает возможности для неконтролируемого стихийного всплеска. Такое падение экономических показателей вполне контролируется режим, определенными социальными действиями, зачастую не требующими больших ресурсов. Ресурсы на контроль и погашение протестной активности у режима по-прежнему есть, поэтому все надежды на такого рода протесты бесплодны.

Другое дело, что протестные настроения потенциально, подспудно существуют. Но чтобы они стали фактором общественно-политической жизни, нужны предложения, оферта: все недовольные должны обратиться лицом к тем, кто предлагает конкретный выход, который окажется приемлемым для недовольных, а люди, выдвигающие такие предложения, должны быть привлекательными и пользоваться доверием у людей. Если этого не происходит, то наличие недовольных в стране никогда не переходит в активную фазу - оно так и остается на уровне потенции.

- Какими последствиями для будущего страны чревата нынешняя президентская кампания?

- В социальном, экономическом и политическом отношении эти «выборы» не будут иметь никаких последствий. Если вся комичная ситуация, которая сопровождает «выборы», не приведет к изменению интеллектуального отношения, к переоценке ценностей, к повороту от аналитического обслуживающего персонала к реальной аналитике, без поворота к реальности, к признанию реального положения дел, тогда эти «выборы» не будут иметь вообще никакого эффекта. Будем надеяться, что весь трагикомизм нынешней ситуации позволит немножко поумнеть хотя бы активной части общества, обратиться к неангажированным социальным исследованиям и к понимаю настоящей Беларуси, а не выдуманной идеалистической конструкции, которой до сих пор пользуются все политические партии: кто-то живет в мире коммунистической утопии, кто-то – в рамках либертарианской утопии, кто-то – в контексте националистической утопии. Все живут в утопиях. Для реальных действий нужно отказаться от утопического мировоззрения и не идеализировать ситуацию – и тогда возможен реальный действенный союз либералов-рыночников, левых, националистов по сопротивлению режиму,  который год за годом ведет страну к деградации.

На внешней арене все, что мы наблюдаем в оппозиции и гражданском обществе, не принимается в расчет как реальные факторы, способные воздействовать на ситуацию. Оппозиционных политиков, лидеров гражданского общества могут приглашать в посольства, на международные конференции, но только чтобы показать: западные страны привержены европейским ценностям и знают о существовании людей, не сотрудничающих с режимом. Но это - демонстрация ценностного отношения, а отнюдь не прагматическая ставка на эти силы в плане работы с Беларусью – нацией, государством, субъектом международных отношений.

На международном уровне существует только режим, только Лукашенко. Да, это авторитарный режим, грубо подавляющий всякие демократические, общественные тенденции в стране, и это факт. И с этим фактом все трезвомыслящие политики считаются.