Валерий Карбалевич: Украинские референдумы не прояснили ситуацию, а запутали еще больше

В Украине

 11 мая в Луганской и Донецкой областях прошли «референдумы» о праве регионов на самоопределение. Организованные людьми, которые получают приказы из Москвы, оба «референдума» завершились «элегантными победами»: за самостоятельность так называемой Луганской народной республики якобы проголосовали 94-98% избирателей, а Донецкой народной республики – 89%.

Зачем понадобились «референдумы», если они не изменили юридический статус областей? Можно ли верить цифрам, обнародованным под дулами автоматов? Ка отреагирует Кремль на «волеизъявление» Луганской и Донецкой областей?

На вопросы Службы информации «ЕвроБеларуси» ответил политолог Валерий Карбалевич.

- Можно ли считать легитимными референдумы, которые проведены без малейшего соблюдения правил избирательного процесса – без списков, без участков для голосования, под дулами автоматов?

- Легитимность определяется политической позицией: кому выгодно – тот будет признавать, кому невыгодно – признавать не будет. С самого начала было понятно, что украинское правительство и Запад считают прошедшие «референдумы» незаконными, а Россия будет использовать их, и прежде всего – в информационной войне и против Украины, и против Запада.

- А верить этим цифрам можно? Немногим ранее объявлены результаты соцопросов, согласно которым более 70% жителей областей выступают за единство и целостность Украины.

- Трудно верить в объявленные цифры, если они получены не в результате тщательного соблюдения процедур. Трудно считать эти данные реальным волеизъявлением жителей Луганской и Донецкой областей.

- Юридический статус областей не меняется: речь не идет ни о выходе из состава Украины, ни о вхождении в Россию. Тогда совершенно непонятна цель этого действа – зачем?

- В «референдуме» сконцентрировалась вся противоречивость ситуации в Луганской и Донецкой областях. Организаторы сами не понимают суть этих референдумов. После предложения Путина перенести референдумы на более поздний срок организаторы и сами сейчас не знают, что делать с объявленными цифрами.

Это свидетельствует о том, что организаторы «референдумов» - не самостоятельные политические субъекты, а управляемые. Сложившуюся неопределенность сейчас можно направить в любую сторону.

Референдум не только не прояснил ситуацию, но еще больше запутал.

- Вы напомнили, что накануне Владимир Путин призывал сепаратистов отодвинуть проведение «референдумов» на более поздний срок. Что это было: неуклюжая попытка дистанцироваться от сепаратистов или же попытка показать их неподконтрольность России?

- Путин видел сомнительность ситуации с «референдумами», поэтому пытался отмежеваться от нее с самого начала. В том же Крыму референдум объявлен Верховной Радой, референдум проводила Центральная избирательная комиссия – легитимность действий в Крыму куда выше, чем в Луганске и Донецке. Здесь референдумы объявлялись не областными советами, не государственными администрациями, а непонятными людьми без определенного статуса.

Легитимность «референдумов» с самого начала находилась под вопросом. В итоге получилось, что Россия якобы не контролирует сепаратистов, не управляет процессом.

На самом деле Москва хочет достичь прежних целей, но другими методами. Цель Кремля – слабое государство с не совсем легитимным правительством, с самостоятельными регионами, с которыми можно разговаривать с позиции силы. То есть, РФ хочет взять Украину под большой политический и экономический колпак.

- Помогут ли достижению этой цели «референдумы»?

- Во всяком случае, не помешают достичь этой цели. Эти «референдумы» можно использовать не только в информационной войне, но и в дипломатических переговорах.

- Каких действий от России следует ждать Украине после прошедших «референдумов»?

- Последние заявления Путина спутали все карты. До тех пор было совершенно очевидно, что главная цель России – сорвать президентские выборы, что давало право, по мнению Москвы, легально вмешиваться во внутренние дела Украины из-за отсутствия легального правительства.

Заявление Путина показало, что ясной стратегии и тактики у Москвы нет. Она реагирует на ситуацию. Поскольку тактика меняется, прогнозировать дальнейшие действия России крайне сложно.