Восточное упорство

24 ноября в Брюсселе состоялся Саммит Восточного партнерства, который единогласно принял итоговую декларацию. И хотя в документе объемом в 21 страницу Беларусь упоминается трижды, никакой конкретики ни по упрощению визового режима, ни по базовому соглашению для Беларуси в документе не присутствует. Беларусь приблизилась к Европе или отдалилась по итогам саммита?

Участники рубрики "Визави" в "БелГазете" — директор Центра европейской трансформации Андрей Егоров и руководитель экспертной инициативы "Минский диалог" Евгений Прейгерман.

Андрей Егоров: "Мы наблюдаем стагнацию двухсторонних отношений"

— Почему Лукашенко предпочел съездить в Буда-Кошелево вместо Брюсселя?

— Почему-то всегда задается вопрос участия-неучастия Лукашенко — словно это самый главный аспект Саммита Восточное партнерство. Ни от участия Лукашенко в саммите, ни от его неучастия ничего не зависело: никаких решений по Беларуси не принималось, никаких двусторонних встреч на высшем уровне не планировалось. Тем более что основным архитектором сближения с Западом является Макей — технически министр иностранных дел в этой роли гораздо лучше и удобнее для западного истеблишмента.

— Лукашенко впервые получил персональное приглашение на саммит, однако отказался от поездки в Брюссель. Что должен символизировать этот жест?

— Абсолютно ничего не символизирует! Если руководитель одного из незначимых государств не приезжает на саммит, где собираются руководители ведущих европейских государств — от Меркель до Мэй, — это означает, что Лукашенко неудобно находиться в клубе среди ведущих политиков даже при наличии такой возможности.

Появление Лукашенко на саммите — при его эксцентричном характере, при достаточно сложном отношении к нему со стороны европейских лидеров — не самый лучший вариант: при сближении с Евросоюзом необходимо придерживаться определенной риторики и линии.

В таком случае Макей гораздо лучше — он совершенно четко может выдерживать линию, которую проводит беларусское государство, не переходя на личности и не опасаясь ляпнуть лишнего.

— Перед началом саммита Макей заявил, что новое базовое соглашение с Евросоюзом появится "скорее раньше, чем позже". Как понять эту цитату?

— Мы очень хотим, чтобы двустороннее соглашение с Евросоюзом было подписано, но совершенно не понимаем, когда это может случиться.

— То есть от беларусской стороны ничего не зависит?

— Отчего же, именно от официального Минска и зависит подписание соглашения. Евросоюз склонен подписать соглашение в условиях улучшения отношений — с этой целью с начала 2015 года выстраивалась дорожная карта. Другое дело, что нельзя перескочить через определенные этапы. Беларусь находится в процессе согласования приоритетов партнерства, которые могли быть подписаны на саммите, но не подписаны. Не пройдя этот этап, мы не можем приблизиться и к подписанию базового соглашения.

Не думаю, что подписание соглашения о партнерстве и кооперации сегодня возможно без соглашения об упрощении визового режима и реадмиссии. Соглашение показывает степень договороспособности Беларуси, а не ее способность вести тонкую дипломатическую игру о необходимости партнерства для Беларуси.

— Беларусь ждет от Восточного партнерства конкретных дивидендов, заявил Макей перед началом саммита. Надежды оправдались?

— Когда речь идет о конкретных проектах, то чаще всего имеются в виду различного рода инфраструктурные проекты (транспорт, энергетика, укрепление границ), которые не связаны со структурными изменениями в стране.

Беларусь хотела бы получать побольше инвестиций, побольше вложений в инфраструктуру, побольше кредитов от европейских финансовых институтов — и поменьше всяких условий. Сегодня такая политика оправдывается, хотя Евросоюз по-прежнему следует принципу "большее за большее" — прогресс в реформах, демократизации и соблюдении прав человека обуславливает объем предоставляемой помощи. Поэтому наши соседи получают в разы больше, чем Беларусь.

Мы наблюдаем стагнацию двусторонних отношений: Минск ждет большего, а Евросоюз ждет шагов навстречу, которые Беларусь не желает делать. Такая патовая ситуация длится уже достаточно долго.

— Насколько успешным оказалось участие беларусской делегации в саммите в свете деклараций, сделанных Макеем накануне в Москве?

— Макею удалось убедить Москву в том, что текущее сближение Беларуси с Евросоюзом не грозит интересам России и не является уходом Беларуси из зоны российского влияния. Министр также смог убедить Москву, что Беларусь способна отстаивать интересы России, блокируя прямые антироссийские пассажи в декларации Восточного парт­нерства.

Украина настаивала на включении пункта о признании России страной-агрессором, а Беларусь его блокировала. Ради консенсуса и ради принятия эти предложения Украины убрали из итоговой декларации.

— Никаких решений по Беларуси саммит не принял, в отличие от Армении и Азербайджана. По результатам саммита Беларусь приблизилась к Европе или отдалилась?

— В отношении Беларуси нынешний саммит не решил ничего, потому что Минск оказался не готов даже к минимальным символическим шагам типа подписания партнерства приоритетов.

Если бы программу удалось согласовать к саммиту, Минск преподнес бы ее как уверенное движение к подписанию двустороннего соглашения. Нынешний саммит зафиксировал статус-кво, который на текущий момент сложился в отношениях Евросоюза и Беларуси.

Справка "БелГазеты"

Андрей Егоров родился 4 апреля 1979 года. В 2013-2015 годах являлся национальным координатором Форума гражданского общества Восточного партнерства по Беларуси, в 2014-2015 годах— сопредседатель Руководящего комитета Форума. Директор Центра европейской трансформации.

Евгений Прейгерман: "Сделан шаг вперед"

— Оправдал ли себя отказ Лукашенко участвовать в Саммите Восточного партнерства?

— Лукашенко отказался от участия в саммите по нескольким причинам. Не наблюдается прогресса по значимым документам, в первую очередь, затянулись переговоры по соглашению об упрощении визового режима и реадмиссии, существуют сложности в переговорах по базовому соглашению. Большая подготовленность указанных документов могла стимулировать Лукашенко к поездке.

Видимо, не набралось критической массы двусторонних встреч на высшем уровне, которые сделали бы визит интересным для Лукашенко. Да и сам саммит оказался проходным, не знаковым, что не придавало особого смысла участию в нем главы государства.

— Какие цели ставил перед собой официальный Минск?

— Восточное партнерство является очень важной площадкой для Минска, который остается единственным государством-участником без двустороннего соглашения с Евросоюзом. Восточное партнерство — единственная площадка, которая позволяет регулярно и легитимно встречаться с партнерами из Евросоюза.

Беларусь заинтересована в максимальных дивидендах по линии экономики, проектного сотрудничества, которые Восточное партнерство дает, по крайней мере — гипотетически. Итоги последнего саммита показали, что инициатива двигается от абстрактных политических заявлений к конкретике. Такая динамика соответствует интересам Минска.

— Перед началом саммита Макей заявил, что новое базовое соглашение с Евросоюзом появится "скорее раньше, чем позже". Что имел в виду министр?

— Понимание о необходимости начинать переговоры по соглашению уже есть не только у официального Минска, но и у Евросоюза. До недавнего времени большинство стран Евросоюза, большинство дипломатов даже отказывались начинать такого рода переговоры.

Как быстро такое соглашение может появиться — другой вопрос. Но при благоприятном стечении обстоятельств долгоиграющей песней соглашение стать не должно хотя бы потому, что Армения уже подписала соглашение с Евросоюзом. Как минимум, у нас есть пример того, каким образом страна-член Евразийского экономического союза может заключать соглашения с Евросоюзом.

— Может и хочет ли Минск приблизить подписание двустороннего соглашения с ЕС?

— Абсолютно очевидно, что хочет — об этом официальный Минск твердит едва ли не на каждой встрече с представителями Евросоюза. Когда наши отношения регулируются соглашением от 1989 года между СССР и Европейским экономическим сообществом — это выглядит анекдотично и странно. Естественно, это и не расширяет возможности сотрудничества в той же экономике.

Сегодня Минск и не скрывает, что хочет сотрудничать с Евросоюзом по всему спектру вопросов. Другое дело, что Минск должен это делать без лишних геополитических деклараций и не в таком режиме, как это делает Украина последние годы. Для Беларуси принципиально важно сохранить существующий уровень отношений и спокойствия с Россией и при этом максимально эффективно улучшать отношения с Европой. Это единственно возможный способ, к которому Минск не просто готов, но и стремится ради интересов страны.

— Насколько успешным стал саммит для Беларуси в свете визита Макея в Москву 14-15 ноября?

— Нынешний саммит стал скорее успешным, чем неуспешным для Беларуси. С одной стороны, не подписаны двусторонние документы, но они и не готовились к подписанию. Появление на две недели позже приоритетов партнерства, вероятность подписания которых на нынешнем саммите рассматривалась до последнего момента, по сути ничего не меняет. Но при этом на саммите не наблюдалось никакого напряжения вокруг Беларуси, более того, общая эволюция Восточного партнерства соответствует позиции и интересам Беларуси. Повторюсь: единственный способ нормализовать отношения с Евросоюзом — сохранить отношения с Россией как минимум на нынешнем уровне.

На саммите сближены позиции по приоритетам партнерства, подписан даже протокол о расширении Трансъевропейской транспортной сети, который открывает возможности финансирования от ЕС на инфраструктурные проекты. В любом случае, сделан шаг вперед по сравнению с предыдущими саммитами.

Справка "БелГазеты"

Евгений Прейгерман родился 6 августа 1986 года в Витебске. В 2004-2009 годах учился на факультете международных отношений БГУ по специальности "Международные отношения", в 2006-2007 годах — в Высшей народной школе г. Карлскруна (Швеция), в 2009-2010 годах — в магистратуре по программе "Европейская политика" Университете Сассекса (Великобритания). Директор по исследованиям ОО "Либеральный клуб", руководитель экспертной инициативы "Минский диалог".