Константин Баранов: Гражданское общество Крыма почти полностью зачищено

В Украине

Крым ушел с первых полос «горячих» новостей после продолжения операции «Русская весна» на территории материковой Украины. Конфликт на востоке страны забирает все внимание СМИ, тогда как аннексированный полуостров ушел в «сумеречную зону». О состоянии дел в сфере прав человека в Крыму, нынешнем положении гражданского общества Служба информации «ЕвроБеларуси» побеседовала с российским правозащитником, членом Координационного совета международного Молодежного правозащитного движения (МПД), экспертом Крымской полевой миссии по правам человека Константином Барановым.

- Начну с того, что определяющим фактором всей ситуации с правозащитой и гражданским обществом сейчас в Крыму является то, что после так называемого референдума и последующей аннексии полуострова Россией, более того, даже во время подготовки к этому референдуму, оттуда вынуждено было уехать, фактически, было выдавлено большинство людей с активной гражданской позицией. Людей, которые так или иначе были связаны с Евромайданом на территории Крыма либо в Украине вообще. В первую очередь, это гражданские активисты, лидеры правозащитных организаций, независимые журналисты. Сейчас они опасаются возвращаться туда. Но и не только опасения влияют на их возвращение — многие попали во всяческие «черные списки», которые составлены российскими властями. Самые показательные истории — это запрет на въезд в Крым   почетному лидеру крымско-татарской общины, экс-главе Меджлиса Мустафе Джемилеву и нынешнему руководителю Меджлиса Рефату Чубарову.

- То есть произошла полная зачистка поля правозащиты и гражданского общества?

- Единицы там все-таки остались, в той же крымско-татарской общине, а также активисты других инициатив . С ними сотрудничают мои коллеги, правозащитники из Крымской полевой миссии, которая была создана в марте этого года. То есть через этих наших местных союзников мы держим связь, получаем информацию, проверяем ее и так далее. Но их осталось не очень много, и это люди, которые сейчас стараются поддерживать минимальный уровень публичности, чтобы не лишится возможности на территории Крыма просто жить.

- Такая угроза существует?

- Да, по их ощущениям,угрозы  спокойной жизни по-прежнему сохраняются. Те же, кто покинул Крым, сейчас вынуждены как-то устраиваться в других местах, пробуют работать на благо Крыма из Киева и других украинских городов. Но, разумеется, для этого тоже есть ряд препятствий, думаю, для беларусского гражданского общества эти проблемы понятны — есть опыт работы из-за пределов Беларуси с местными проблемами.

- Какие проблемы можно назвать главными сейчас в Крыму?

- В течение нескольких месяцев на этой территории возникла, фактически, «серая зона» права: украинское законодательство перестало действовать, была парализована работа судов, нотариусов, всех правоохранительных структур, а законодательство российское, которое сейчас там внедряется, естественно, сразу не заработало. И в связи с этим возникли сложности, например, переаттестация тех же адвокатов на знание российского законодательства, чтобы они смогли эффективно выполнять функцию защиты в новых правовых условиях. В одночасье, понятно, это сделать невозможно, поэтому российские власти вводят какие-то упрощенные ускоренные процедуры, которые довольно условно там применяются. Все это привело к большой неразберихе — и до сих пор есть масса вопросов, которые возникают у самых обычных людей, привыкших жить по украинским законам. Есть очень большой запрос, соответственно, на всевозможные правовые консультации, на помощь в решении каких-то простейших вещей, которые касаются социальных и экономических прав, вроде получения пенсий, детских пособий и прочих социальных выплат. Отмечу, что российское и украинское законодательства различаются достаточно сильно, поэтому проблемы, возникшие при переходе с одного на другое, имеют действительно массовый эффект.

В отдельный блок проблем я бы выделил вопросы сохранения или перехода в другое гражданство. Российские власти установили достаточно короткий переходной период — до 18 апреля, за  который жителям Крыма предлагалось определиться и подать письменные заявления в случае нежелания получать российское гражданство. Люди, успевшие это сделать, сохранили украинский паспорт, но подпали под действие российского закона о положении иностранных граждан. То есть они теперь должны оформлять российский вид на жительство, а до его получения им придется каждые 90 дней выезжать за пределы РФ и въезжать заново — хотя бы на полчаса посещать любую приграничную точку вне Крыма.

Кроме того, на иностранных граждан распространяется еще ряд ограничений. Они не могут избирать и быть избранными, есть отдельные бюрократические сложности в официальном трудоустройстве, в пользовании медицинской помощью и так далее. Они оказались иностранцами на той территории, где жили поколениями.

Есть еще один важный момент в этой проблеме. Информирование, разъяснительная работа были такими ничтожными, что люди не были предупреждены о последствиях того или иного шага. В итоге, все, кто не писал заявления об отказе от российского гражданства, по умолчанию рассматриваются новой властью как российские граждане. Вот, например, громкое дело об экстремизме против троих жителей Крыма, среди них известный режиссер Олег Сенцов. Эти люди были вывезены из Крыма в Москву  и сейчас содержатся в СИЗО, а когда они стали ходатайствовать о посещении их украинским консульством, им в этом отказали. Отказали со ссылкой на то, что они с точки зрения российского закона являются гражданами Российской Федерации. Для них, можно сказать, это стало ударом в спину, никто не думал, что дело примет такой поворот.

- Как развиваются отношения новой власти с общиной крымских татар, которые не соглашались на референдум?

- Это целый блок проблем, не только с крымскими татарами, а скорее, с рядом групп жителей Крыма, которые сейчас оказались в достаточно уязвимом положении. Что касается татар, то была попытка российских властей, условно говоря, задобрить общину. Частично это получилось. Там сейчас есть разные группы интересов, есть часть Меджлиса, которая не то чтобы поддерживает, но, во всяком случае, готова быть лояльной по отношению к нынешним крымским и федеральным российским властям. Стоит отметить, что параллельно с попытками задобрить общину из Москвы были очень странные заявления нынешних властей самого Крыма. Например, о возможном перераспределении земель не в пользу крымско-татарской общины. И пока непонятно, каким из этих обещаний стоит в большей степени верить.

Помимо крымских татар, есть другие, менее многочисленные, менее известные на международном уровне и поэтому более уязвимые группы, которые тоже ощущают на себе определенное давление со стороны, прежде всего, местной власти. Напомню, волна настроений, на которой прошел так называемый референдум и присоединение, соответствует доктрине возвращения в лоно «Русского мира». И эта волна вынесла на поверхность русских националистов разной степени умеренности или радикальности, что не могло не привести — даже на личностном уровне — к столкновениям с представителями других этносов. Речь идет о угрозах, оскорблениях, порче имущества и случаях насилия. Причем этой информации и расследованию не очень-то дается ход, ведь независимых СМИ там сейчас практически нет. Украинские СМИ там просто сейчас не могут работать, журналисты, которые не покинули Крым, сейчас находятся без работы. А из-за коллапса правоохранительной системы пожаловаться особо некому и некуда.

Помимо этнических групп, с аналогичными проблемами сталкивался и ряд религиозных общин. Например, этнические украинцы, принявшие ислам, сейчас сталкиваются с множественной дискриминацией, община хасидов, по моей информации, была вынуждена практически полностью выехать за пределы Крыма еще до референдума.

- Что предпринимают правозащитники?

- Крупнейшие украинские правозащитные организации, очевидно, имеют проблемы просто с физическим доступом на территорию Крыма. Кроме того,  они завалены «горячими» проблемами на территории материковой Украины — от Киева до зоны конфликта на Донбассе.

Со стороны России наблюдается наплыв ГОНГО (Государством организованные негосударственные организации). Например, есть такая тесно связанная с государством структура «Ассоциация юристов России», в которую входят люди вроде генпрокурора и министра юстиции России, заявившая об открытии отделений в Крыму для юридической помощи населению.

Независимые НПО сейчас тоже пытаются начать работу, в частности, было несколько визитов представителей разных организаций для консультаций местных жителей по каким-то профильным вопросам. Например, в Крым приезжала глава крупнейшей в России организации по работе с мигрантами и беженцами. Посещал полуостров эксперт по законодательству о некоммерческих организациях для консультаций оставшихся местных организаций по перерегистрации в соответствии с российскими законами.

Постоянно работает Крымская полевая миссия по правам человека — это сообщество российских и украинских правозащитных организаций, договорившихся об обеспечении правозащитного присутствия, мониторинге. Есть и мобильные группы правозащитников, я бы назвал их работу партизанскими вылазками активистов из Украины на свой страх и риск. Есть инициатива Крым-SOS, которая занимается в первую очередь решением практических вопросов, например, в первые месяцы после аннексии они организовывали выезд людей, транспорт, ночлег и т. д.

По моим ощущениям, вышеуказанных ресурсов все равно недостаточно, учитывая насколько там сейчас большой, сложный, запутанный клубок проблем. К тому же, сейчас проблемы Крыма вынужденно отошли на второй план из-за событий на востоке Украины. К счастью, в Крыму в данный момент людей на улице не убивают. Существует, правда, ряд дел о похищениях и пытках, но они касаются событий февраля-марта. И к сожалению, эти дела не продвигаются в расследовании.

- Вы знакомы и с беларусской ситуацией, можно ли сравнить особенности правового состояния, проблемы гражданского общества?

- Да, мы с конца 2010 года достаточно плотно знакомы и работаем с беларусскими проблемами в рамках Международной наблюдательной миссии в Беларуси. Главное отличие в сравнении с Крымом в том, что в Беларуси есть ощущение некоего застоя и отсутствия каких-либо изменений на протяжении уже многих лет, то есть здесь стабильно плохо. А в Крыму люди внезапно оказались в совершенно другой реальности, к которой они были не готовы. Там наблюдается определенное шоковое состояние, связанное со скоростью перемен, с тем, что все они свалились на людей не поэтапно, шаг за шагом, а в один момент.

Не знаю, можно ли говорить о том, что в Крыму сейчас сохраняется гражданское общество, скорее, действуют какие-то отдельные активисты, инициативы, но, боюсь, связей между ними почти нет. По гражданскому общества Крыма нанесен настолько сильный удар, что оно не скоро сможет от него оправиться.

Фактически, сейчас надо начинать с нуля, нужно пытаться заново выращивать какое-то новое поколение активистов. Например, у нас в Молодежном правозащитном движении есть планы по запуску на территории полуострова различных образовательных программ, связанных с правами человека, с гражданскими инициативами, но для этого нужно искать кого-то из тех, кто все же не уехал. У многих оставшихся уже в наличии неприятный бэкграунд, который создает риск угроз, нападений и т. д. Поэтому нужна новая плеяда активистов, которые смогут занять эту нишу.

Служба информации "ЕвроБеларуси" благодарит главу Центра правовой трансформации Lawtrend Елену Тонкачеву за помощь в организации интервью.