Татьяна Водолажская: Нужно хотя бы запустить процесс воображения

Свой взгляд

О том, что такое "беларусское мышление" и какие задачи перед ним стоят, "Беларусский журнал" расспросил координатора Летучего университета, методолога и социолога Татьяну Водолажскую.

— Следующий год в Летучем университете провозглашен "Годом беларусского мышления". Чем же беларусское мышление отличается от всякого иного: украинского, польского или европейского?

— Когда мы говорим о беларусском мышлении, мы тем самым не хотим его отделить от некого иного мышления. Акцент ставится на мышлении здесь и сейчас, в нашем, в беларусском контексте. Наша цель — центрировать мышление на том, что происходит и обретает смысл здесь. Важно здесь не провести границы, а ощутить себя субъектами мышления, акторами.

— В одном из своих выступлений вы говорили, что на данный момент в Беларуси нет ресурсов, чтобы создать полноценный образовательный проект, который претендовал бы на статус Национального университета. В то же время, можно и нужно побуждать к "беларусскому мышлению". А кого?

— Я надеюсь, что в Беларуси есть люди, у которых есть такая потребность. Но вряд ли здесь можно говорить о каких-то категориях людей — например, выделять тех, кто профессионально занимается наукой. Нас интересуют все, у кого есть потребность мыслить. Есть круг людей, которых и сейчас волнуют определенные проблемы, они ищут ответы. И мы хотели бы сделать этот круг более широким, более ярким, привлечь к этому внимание и вовлечь больше людей в событие мышления.

— Получается, что вы не ставите рамок для "учащихся" Летучего университета — возрастных, образовательных?

— Я думаю, что их вообще невозможно поставить.

— Каким образом будет идти отбор?

— Изначально у Летучего университета была такая установка, что мы отбираем людей не по возрасту, профессии и даже образованию, а, скорее, по готовности и способности, нацеленности включаться во всё то, что мы предлагаем — каждый раз разное. И в этом году мы оставляем абсолютно свободное пространство. У нас есть курсы лекций, которые позволяют каждому человеку выстроить свою траекторию — куда он будет ходить, о чем он будет думать. Плюс, мы сейчас вводим дополнительную ступень — четыре школы магистров игры, — которая связана также и с нашим саморазвитием, теми задачами, которые мы перед собой ставим. Там будет отбор, но он будет проходить не по социально-демографическим характеристикам, а по готовности решать совместно те или иные задачи в рамках различных школ магистров игры.

— Что вы вкладываете в понятие "событие мышления"? Вы отмечали, что мышление не происходит незаметно для внешних наблюдателей внутри чьей-то головы, а выражается в определенных событиях. Как разграничить, например, исследовательскую работу или работу мастерской и "событие мышления"?

— Когда речь идет о событии, имеется в виду какое-то сохранение напряженности и совместности вокруг определенной проблемы. Событие  может растягиваться во времени и включать какие-то исследовательские проекты. В понятии события заключено со-бытие, т.е. разделенность, совместность, общая устремленность в план, где разворачиваются идеи. Событие — это и некий обмен, коммуникация, взаимность. Иногда мы буквально чувствуем, что здесь и сейчас нечто рождается, появляется коммуникация, идея.

— Почему вы ставите акцент не на продукте, а на процессе?

— Научная деятельность, мне кажется, ставит слишком сильный акцент как раз на продукте — написании статей, издании книг и т.д. И достаточно часто мы видим, что в продуктах, собственно, мышления-то и нет. Нельзя сказать, что продукты не нужны вовсе, потому что нужна трансляция идей, но, наверное, для ангажированности в мышление более важным могут оказаться события. Очень важно на себе почувствовать это движение мысли и тогда возникает очень человеческая потребность. И мне кажется, этого как раз у нас не хватает. Можно критиковать голую передачу знаний, она может быть плоха, хороша, но какие-то продукты в этой области у нас есть. А вот событий как раз не хватает.

— Каким образом были созданы школы магистров игры?

— В Летучем университете параллельно идут две линии: попытка собрать мастеров в какой-то круг, пространство мышления, а вторая линия — попытка выстраивать некий новый тип образования. И в этих размышлениях о том, на каких основаниях может быть построен новый тип образования, мы пришли к тому, что необходимо строить полностью открытое пространство, а также собрать небольшие группы и поработать в них уже индивидуально. Эти четыре школы выделялись по готовности, спелости тех, кто был готов взять на себя заботу о небольшой группе. Их задача — не прочитать некий курс лекций, а  взять под опеку учеников и попытаться двигаться вместе с ними в режиме поиска нового типа образования, который мы назвали Homo Ludens, "Человек играющий".

— Как будет строиться работа школ?

— Подразумевается работа в небольших группах, которая не будет ограничиваться только занятиями, лекциями или семинарами. Будут и какие-то практические работы; плюс, школа — это и некий совместный образ жизни, этос, представления о своем сообществе. Ну и, конечно, школа — это знания о подходах, разработках в определенной области.

Поскольку у нас есть еще и курсы лекций, участники школ будут пересекаться между собой и на общих курсах. И, в этом плане, этот год интересен тем, что в наших курсах будут представлены несколько оригинальных подходов работы с текстами, с прошлым. Например, в этом году мы вовлекли в нашу работу историка Геннадия Сагановича. Его курс станет попыткой разобраться с такой темой, как работа с прошлым. Это не история как таковая. В рамках историографии есть своя история выстраивания этой работы с прошлым. Я надеюсь, что у Геннадия Сагановича и его слушателей получится совместное исследование того, как менялись подходы в работе с прошлым и выйти на более высокий уровень понимания прошлого как объекта работы, а не только "собственности" той или иной дисциплины.

— Как развивается сообщество Летучего университета? Удается ли вам расширять круг своих слушателей?

— У нас есть группа людей, которые уже пять лет с нами, которым в этом году мы предлагаем развитие, новые формы отношений. Но нам бы очень бы хотелось также и расширить этот круг. По объективным причинам, информационно мы не можем выйти за пределы того поля, в котором находится сегодняшняя независимая, неформальная интеллектуальная жизнь. Но мне также кажется, что сейчас в Беларуси существует своего рода "молчаливый запрос". Есть люди, у которых есть вопросы о том, как строить свою жизнь, где искать цели. Эти вопросы могут быть не сформулированы явно и четко. Но именно их хотелось бы как-то захватить, втянуть и предложить им вместе с нами пуститься в авантюру поиска ответов на эти вопросы. У нас готовых  ответов нет, но у нас есть интенция попытаться искать эти ответы вместе с этими людьми.

— Летучий университет несколько лет подряд проводил публичные лекции цикла "Urbi et Orbi". В этом году ваши лекции называются уже "Главный вопрос". В чем причина таких изменений?

— Мы специально назвали цикл лекций другим именем и немножко поменяли формат: теперь он более узкий, лекции не всегда проходят в больших помещениях, и, в данном случае, мы предлагаем лекторам не предъявить некую позицию "Городу и Миру", а обсудить тот вопрос, который они считают главным. Это и для нас самих — такой поисковый режим в рамках "Года беларусского мышления" — узнать, в чем беларусские исследователи видят главный вопрос. Это открытое  пространство для того, чтобы говорить о тех вопросах, которые мы считаем главными, с которыми мы еще не готовы выйти к Urbi et Orbi. Для нас это более "размышлительный" формат.

— К каким актуальным проблемам вы планируете обратиться в рамках "Года беларусского мышления"?

— Мне кажется самой важной проблемой,  которая будут возникать и в рамках школ, и в рамках открытых лекций и конференций, — это тема человека. Того, как он может сегодня отвечать на все те вопросы, которые ему обращает и мир социальный, и мир теоретический, и мир культурный. Это вопрос того, каким нужно быть человеком, что человек может, что он должен.

Второй вопрос — это вопрос воображения и будущего. Воображение того, куда нам идти. Мне кажется, что на сегодняшний день идеалы и утопии во многом уже реализованы, причем реализованы со своими проблемами и недостатками. На сегодняшний день они, увы, не выступают в качестве той мотивирующей силы, которая двигала бы человека к изменениям. А новых утопий, идеалов, воображения, мечты — не появилось. О чем мечтает сегодняшний беларус? Не только рядовой, но и тот, который хочет что-то делать, деятельный? Когда у нас в связи с политической ситуацией возникает претензия: "Вы тут не предлагаете ничего нового", то это закономерно. Политики не могут предложить ничего нового, потому что и нет ничего нового на уровне идей. А идея более комфортной жизни — она, конечно, привлекательна, но вряд ли она может давать основания для осмысленного существования, трудной работы, какого-то напряжения. Потому что ради комфортной жизни проще уехать куда-нибудь в более удобное для этого место.

— Вы стремитесь создать, вообразить эту утопию?

— На мой взгляд, сегодня нужно хотя бы запустить этот процесс воображения. Ведь в интеллектуальную работу всегда входят две составляющие: та часть, которая связан с критикой, но также и часть, связанная с воображением, конструированием. С критикой все хорошо, мы все овладели этим искусством и готовы очень глубоко и подробно все критиковать. Но критиковать мы можем до тех пор, пока некто создает что-то и предлагает это критиковать. Нам очень не достает сегодня интеллектуального мужества для воображения, предложения утопий. Это проблема, с которой мы работаем.