Европейские сценарии для Беларуси

Не решив проблем, которые находятся на расстоянии вытянутой руки, очень трудно делать глубокомысленные и обоснованные суждения по поводу мостов между Востоком и Западом и говорить о других глобальных задачах, которые стоят перед Беларусью, считает председатель Международного консорциума «ЕвроБеларусь» Влад Величко. О беларусской европейскости, проблемах нашей самоидентификации и вопросах интеграции Беларуси в общемировые процессы он рассказал в интервью Службе информации «ЕвроБеларуси».

О месседжах и комплексах

- Почему так часто и вам лично, и даже нынешнему президенту страны приходится время от времени заявлять и кому-то доказывать, что Беларусь – это Европа, а беларусы – это полноценная европейская нация? Почему вообще у многих возникают, в том числе подсознательно, сомнения на этот счет?

- К счастью, банальных стереотипов о Беларуси из разряда «Россия – это страна, где пьяные медведи играют на гармошках» становится все меньше. Таких проблем уже практически не существует после целой серии очень важных пиаровских акций. Например, в Швеции перестали спрашивать «Беларусь? А где это?» после знаменитой победы наших хоккеистов над шведской сборной. Все-таки за 20 лет нашей независимости накопилась какая-то история отношений с нашей страной. Во всяком случае для Европы Беларусь уже не является белым пятном. Сейчас объяснять, что такое Беларусь, все чаще приходится не словами, а делами. Важны поведение, позиционирование, выказывание каких-то мыслей и оценок, которые имеют отношение к Европе и ко всему миру, а не только к маленькому уголочку Земли под названием Беларусь.

В этом смысле мы с президентом выполняем разные работы. Одно из любимых занятий президента Беларуси, по-моему, это рассказывать о том, что беларусы – это такие же русские, только со знаком качества. Но это месседж совершенно в другую сторону, он направлен на восток. А у меня другой тезис: беларусы – это те же европейцы, только со сложностями и проблемами, с которыми сталкиваются в своей жизни. И это проблемы иного порядка, иного качества, нежели те, с которыми сталкиваются остальные европейцы.

- Многие вопросы, которыми вы занимаетесь и в рамках Международного консорциума «ЕвроБеларусь», и в рамках Национальной платформы, и в рамках новой инициативы Европейского диалога за модернизацию Беларуси – это скорее вопросы технического характера. А что мешает любому беларусу ощущать себя частью европейского сообщества с точки зрения культуры, истории, традиций, быта, каждодневных привычек?

- Здесь много причин. Во-первых, это прерванная историческая традиция. Будучи частью Советского Союза, а до этого частью Российской Империи, мы не были в полном культурно-историческом смысле слова частью Европы. Наша европейскость живет чуть глубже. Это наша историческая сложность, которая является одним из барьеров.

Второй барьер, который является производным от первого, это наши комплексы. Однажды у меня была публичная лекция и эта тема всплыла совершенно неожиданно. У меня спросили, чувствую ли я какую-либо неполноценность, будучи беларусским деятелем в рамках Восточного партнерства. И я действительно чувствовал себя недостаточно уверенным в тех рамках, в которых другие европейцы не испытывают никакого дискомфорта. Так что я прекрасно понимаю, что на уровне нации мы крайне закомплексованы. Чтобы от этого избавиться нужно проделать огромную работу. Отсутствие бытия частью Европы не на словах, а на деле и создает все эти комплексы. Нам необходимо быть вписанными во все европейские процессы для того, чтобы комплексы потихонечку, из поколения в поколение, исчезли.

И начинается все с языковых проблем. Как много хотя бы на минских улицах сегодня людей, которые ответят иностранцу на английском языке на вопрос «Как пройти в библиотеку?» Я уже молчу про картинки, которые приходится наблюдать в нашем аэропорту, когда наши сотрудники соответствующих служб не в состоянии на беглом английском разобраться с прибывающими иностранцами. Это тоже один из признаков того, насколько мы не готовы пока быть часть европейского пространства.

О возможностях и миссиях

- Нужно учитывать массу более мелких вопросов, которые не так важны, но тоже влияют на европейскую идентификацию беларусов. Посмотрите, как устроена вся инфраструктура жизни нашего общества, она ведь совершенно не похожа на европейскую. Поэтому трудно, живя здесь, приезжать за границу и чувствовать себя одним и тем же, начиная от кириллицы и латиницы и заканчивая тем, что почему-то европейская глобальная страховка действует по всему миру, включая страны глубокой Африки, и только в Беларуси действует какая-то особенная беларусская страховка. Вся эта наша невписываемость в общие вопросы делает нас в каком-то смысле людьми с ограниченными возможностями.

- Способна ли Беларусь когда-нибудь с вашей точки зрения официально стать членом Европейского Союза и надо ли это нам вообще?

- Как мне кажется, этот горизонт находится в пределах человеческой жизни, но он очень далекий. Честно говоря, у меня нет однозначного ответа на вопрос, нужно ли Беларуси становиться частью Европейского Союза. Но то, что для Беларуси сценарий, скажем, Швейцарии или Норвегии, важен и необходим, это очевидно. Нет никаких сомнений в том, что становиться частью европейского пространства в полном смысле этого слова нам крайне необходимо. А уже решать политический вопрос путем формального членства в ЕС или путем двусторонних соглашений, как это сделали те же Швейцария или Норвегия, нужно по мере продвижения. Мне бы лично хотелось, чтобы Беларусь стала частью Евросоюза, но это не должно быть безусловным. До того момента пока этот вопрос станет вообще актуальным, Беларусь должна многое с собой проделать и очень измениться в лучшую сторону. И это не настолько прямолинейный вопрос, чтобы признать все европейское самое лучшим. Для того, чтобы Беларусь стала готовой к участию в ЕС, например, наш бизнес должен быть полностью подготовлен к интеграции в общее экономическое пространство. Степень приватизации должна быть иной, должна присутствовать необходимая степень уважения к ведению рыночной экономики, государственное влияние на бизнес-игроков должно быть сведено к минимуму. И так далее. Многие из этих вещей сегодня кажутся фантастикой, учитывая все тренды, которые имеются в сегодняшнем беларусском обществе.

С другой стороны, а какая у нас есть альтернатива? Это касается не только абсолютного выбора, но и относительного. Я считаю, что у нас существует только две альтернативы: либо становиться более органичным субъектом европейских отношений либо превращаться в субъект внутри некого Россия-центрированного сообщества. Я бы не говорил во втором случае о превращении Беларуси в обычную область или губернию Российской Федерации, поскольку это вряд ли нужно и самой России, но роль некого сателлита для восточного соседа – это вполне реалистичный сценарий для нас. И то, что мы наблюдаем в последнее время, к сожалению, это скорее путь по второму варианту развития событий. Я вижу, что для нашей страны это не самый лучший и правильный путь развития, даже с учетом того, что отношения с Россией – это вопрос стратегический, который никогда никуда не исчезнет.

К тому же нужно правильно понимать вопрос независимости. Беларусская независимость живет не только в рамках Конституции или в режиме формальных признаков независимости типа флага и герба. Наша независимость живет в категориях, насколько большое критически достаточное количество беларусских граждан способно мыслить и действовать независимо. Речь идет не только о тех, кто ходит голосовать, но и о крупных фигурах, в том числе бизнесменах, государственниках, политических деятелях, которые способны в своих собственных действиях видеть еще и беларусский интерес.

- Александр Лукашенко убежден, что у Беларуси имеется некая особая геополитическая миссия на перекрестке европейских и азиатских интересов. Вы разделяете это мнение?

- Какой-то особой геополитической миссии у Беларуси я не вижу. Мы все-таки скорее относимся к числу небольших наций, у которых, собственно, не все пока есть для того, чтобы называться полноценными нациями. У нас есть многое, но не все. Достаточно отметить проблему беларусского языка в нашей стране для того, чтобы поставить вопрос о том, насколько беларусы вообще построили свою нацию. Сегодня мы скорее находимся в процессе перестраивания или достраивания нации. Но у нас при этом есть определенные основы. Как ни крути, но у нас есть своя беларусская культурная элита, есть газеты, какое-никакое телевидение. И это немало, поскольку многие нации лишены даже этого и исчезают с огромной скоростью на фоне проблем, которые испытываем мы.

А с точки зрения нашей глобальной миссии я считаю, что не решив проблем, которые находятся на расстоянии вытянутой руки, очень трудно делать глубокомысленные и обоснованные суждения по поводу мостов между Востоком и Западом и говорить о других глобальных задачах, которые стоят перед Беларусью. Я бы не стал уделять большого внимания этому переводческому концепту, согласно которому мы, находясь между Россией и ЕС, будем выступать в роли переводчика. Процесс глобализации говорит о том, что такие переводчики уже не нужны, это во-первых. А во-вторых, если мы думаем, что кому-то очень сильно нужны в этом мире, то это очень большое заблуждение. Пока мы не будем нужны себе и не станем понимать, каким путем нам самим развиваться, все геополитические спекуляции будут носить характер полуинтеллектуальных упражнений.

О культуре и интеграции

- Развитие какой страны из числа постсоветских вам более симпатично и чей путь со стороны новых членов ЕС вам кажется наиболее всего похожим на возможную в будущем европейскую интеграцию Беларуси?

- Я бы разделил этот вопрос на две части, потому как речь идет о двух регионах, которые, имея с нами много общего, развивались все-таки по разным лекалам. На постсоветском пространстве я затрудняюсь назвать пример, который бы годился в качестве некого прототипа для развития Беларуси. Мне кажется, что каждая из бывших советских республик, получивших шанс на самостоятельное развитие, сегодня испытывает успехи и страдает по-своему. Например, прибалтийские страны пошли очень быстрым путем. Для того, чтобы ускоренно европеизироваться, им пришлось моментально отказываться фактически от всего советского прошлого. Они были вынуждены разом отрубить все за последние 50 лет, лишившись в том числе много хорошего. Например, очень сильно пострадали системы образования в этих странах. Отказавшись от всего советского образования, которое, как мы знаем, как минимум в технических областях, было не самым худшим, эти страны утеряли значительный потенциал, который могли бы использовать более конструктивно, разумно, точно и аккуратно. Я бы не видел такого сценария для Беларуси.

Есть вариант Украины, Молдовы и Грузии, которые на разных этапах своего развития так или иначе демонстрировали свою активную проевропеизацию. Оранжевая Украина, Грузия после революции роз и сегодняшняя Молдова, например. Но все эти примеры не очень воодушевляют. Успехи европеизации в этих странах имеют на противоположной чаше весов очень большие проблемы с развитием. Например, в Украине мы видим, что форсированная европеизация не поддерживается широкими слоями населения, которое более консервативно, чем проевропейская политическая элита. В результате этого после каждой революции мы наблюдаем своеобразный реванш. Ведь сегодняшний президент Украины – это скорее не показатель того, что украинцы так сильно любят Януковича, а реакция на период правления Ющенко. И думаю, что сегодняшняя Грузия находится в похожем состоянии страны, где общество существенно разделено. Так что ни один из прототипов постсоветских стран не выглядит таким уж заманчивым.

Что касается Центральной Европы, то в этом регионе у каждой страны своя история вхождения в ЕС и поведения там. И мне кажется, что из этих стран также ни одна не может стать для Беларуси дорожной картой. Разве что Словакия. И здесь речь даже не о пути, а о похожих обстоятельствах. Словакию нередко сравнивают с Беларусью по различным ментальным сходствам и иным параметрам. Конечно, это не точная копия, но беларусская и словацкая нации действительно имеют немало похожего.

- От чего и кого в большей степени зависит европейское будущее Беларуси – от политической воли в Брюсселе и Страсбурге, от официальной позиции беларусского государства, от самих беларусов или от чего-то еще?

- Я однозначно считаю, что европейское будущее Беларуси зависит от самих беларусов. А дальше возникает вопрос: кого же считать вот этими «самими беларусами»? Это 10 миллионов населения или у этого понятия есть какие-то иные форматы? Я бы скорее возлагал надежды и ответственность на проактивные слои населения, то есть экономически активную, интеллектуально активную, политически активную и социально активную группы, которые не готовы проживать свои жизни в пассивном залоге, а хотели бы влиять на развитие ситуации и управлять этими процессами. Это самые разные классы беларусов, вовсе не только политики и бизнесмены. В любой сфере нашей жизни есть часть людей, которая задает моду, определяет характер поведения и влияет на образ мышления. И это не обязательно только те люди, которые смотрят в Европу. Это люди, которые озабочены не только куском хлеба и своим завтрашним днем, но способны подумать о послезавтрашнем дне, и не только о своем маленьком мирке, но и об интересах страны. И нам катастрофически сегодня не хватает в стране людей, на которых могут ориентироваться остальные.

Если же рассуждать о людях, которые не вовлечены в беларусские дела, то практически все, связанное с нашей страной, воспринимается сквозь призму Лукашенко. Складывается неверное впечатление, что ничего другого в Беларуси просто нет. Ясно, что где-то это спекуляции СМИ из разряда скандалов, интриг и расследований. Но ведь у Беларуси есть многое, что на самом деле можно предъявить. Я, например, считаю, что беларусская культура сегодня является одной из наиболее интересных и динамично развивающихся среди всех постсоветских стран. Да, это связано в том числе и со своеобразными андеграундными условиями, в которых она развивается. Это связано и с другими причинами. В этом плане очень хочется, чтобы не только иностранцы, но и мы сами знали не только о том, что происходит на политическом поле страны, но и, например, были знакомы с творчеством наших современных писателей, которых выросло уже целое поколение. Примеров может быть много. Взять ту же беларусскую песенную культуру или наши рок-группы, существующие нынче в довольно специфическом мире. Но ведь те же запрещенные списки – это в определенной степени признание ценности определенной культуры для определенной части нашего общества.

О России и Европе

- Что нужно делать в ближайшее время, чтобы не оправдались прогнозы тех, кто считает, что Россия постепенно поглощает нашу страну? И как вы вообще оцениваете перспективы беларусско-российских отношений?

- Я внимательно слежу за публикациями и мнениями по этому поводу различных экспертов и аналитиков. И склоняюсь к мнению большинства беларусских экспертов. Думаю, что беларусско-российские взаимоотношения на сегодняшний день, во-первых, неравноправны, а, во-вторых, строятся они по принципу из разряда взаимоотношений между метрополией и провинцией. И ко всему этому примазана еще и имперская составляющая, которая влияет на взаимоотношения очень серьезно. Хотя проблемы в двусторонних отношениях между Беларусью и Россией имеются с обеих сторон.

Со стороны России присутствует прямой или косвенный диктат, и не только в политической плоскости. А то, что предлагает нашей стране Европа – это принципиально иной формат. По сути, это приглашение на вписывание в общее пространство на понятных, прозрачных и равных условиях. Есть вопрос в том, готов ли ты соответствовать этим условиям, но они изначально не несут дискриминационный характер. Зато условия игры в Беларуси для россиян и европейцев явно разнятся. При этом совершенно очевидно, что Беларусь не переедет никуда в другую часть мира и нам всегда придется находиться рядом с Россией, наша общая граница никуда не исчезнет. Поэтому нам во взаимоотношениях с Россией все равно нужно искать такой путь, который нас будет устраивать. Подчеркиваю: будет устраивать не Россию, а нас. И когда я говорю «нас», то я имею в виду нацию, а не беларусское правительство или какие-то отдельно взятые группы.

Это значит, что вопросы взаимоотношений Беларуси с Россией и Европой должны стать предметом публичных дискуссий, а не решаться кулуарно. Нужно вести поиски различных сценариев развития событий. Ведь для разных категорий граждан беларусско-российские отношения могут видеться в совершенно различных формах. К сожалению, пока мы не видим аргументированных споров на этот счет, а все происходит по принципу «я сказал». Так нормальная нация себя не ведет.

- Вы верите в долголетие и эффективность Евразийского экономического союза?

- Если говорить в категориях «верю-не верю», то нет. С моей точки зрения этот союз не построен на равноправии. Существует Россия и все остальные, несмотря на множество написанных по этому поводу документов. И в данном случае просто невозможно себе представить отношения с Россией по европейским принципам, потому что Россия самая большая и самая толстая, она не может быть довольна равными условиями с Беларусью. Соответственно, это неравенство будет довлеть и присутствовать всегда.

Все это евразийское пространство на сегодняшний день – скорее политический проект, а не экономический. И пока это пространство не доказало экономической обоснованности на свое существование. Каждая из стран пока видит это пространство в двустороннем формате «Я и Россия». Так думают в Беларуси, так думают в Казахстане. Ни о каком геополитическом выборе страны членство в этом союзе не говорит. Этот проект сегодня больше нужен политическим лидерам разных стран для обоснования своих действий, чем экономическим элитам этих же стран в чистом виде.

О китайцах и африканцах

- Как вы относитесь к сценарию, согласно которому в отдаленном будущем вся Евразия, от Лиссабона до Владивостока станет единым политическим и экономическим сообществом?

- Я думаю, что это абсолютно реальный проект для ближайшего будущего. Более того, все земляне станут участниками общего экономического образования, как только будет обнаружена какая-нибудь, например, инопланетная цивилизация. Масштаб глобализации в этом случае сразу меняется, мы все становимся ближе друг к другу, становимся близкими соседями. Это вроде как бы шутка, но на самом деле здесь все очень серьезно. Способ мышления о себе и мире определяет нашу реальность. Все относительно, поэтому пока для беларуса пределом его собственной цивилизации будут являться деревенька или город, то любые крупные образования выглядят совершенно нереалистично. И либо мы будем просто поглощены всеми этими процессами без нашего согласия и участия, либо мы станем действующими лицами этих процессов, если сумеем переосмыслить себя не только как беларусская нация, но и увидим себя европейцами во всех смыслах этого слова – в экономическом, гражданском, культурном. И здесь уже возникнут вопросы: сколько языков мы знаем, сколько культур мы понимаем?

Пока мы сильно отстаем в своем понимании об окружающем нас мире и часто недооцениваем различные регионы. Про Африку привыкли думать, как об отсталой части мира, где все сидят и ждут пока для них или за них все сделают другие. А скольких африканцев в своей жизни встретил каждый беларус, если не считать тех, которые учились в каком-нибудь минском вузе? Скольких, например, египетских профессоров, аналитиков или хотя бы журналистов знает беларус? Это к вопросу о том, сколько же мы знаем о мире не глазами Сенкевича. Не нужно обязательно знать всех китайцев, но нужно пообщаться хотя бы с несколькими из них для того, чтобы начинать судить об их цивилизации, их развитии. К тому же это еще и прекрасная возможность достраивать самого себя как беларуса. Только тогда мы сможем ответить на многие вопросы не в индивидуальном порядке, а как полноценная нация.

- Мы с вами сумеем дожить до того дня, когда Беларусь станет европейской единицей, равноценной по своему статусу, роли, возможностям, например, Словакии, Словении, Литве, Латвии, Венгрии и другим не самым крупным государствам в ЕС?

- Я бы сказал, что только беседуя об этом, мы сможем дожить до того времени, когда в своем статусе и самоощущениях мы станем похожи на эти страны. Только беседуя – это значит, что только через интенсивную межличностную и межсоциальную коммуникацию. С другой стороны, дожить до этого возможно лишь не только беседуя, то есть не ограничиваясь одними разговорами, а осуществляя конкретные действия в этом направлении.

Беларусь крайне нуждается в переменах, в том числе в переменах во взаимоотношениях между гражданами. В нашем обществе слишком много негативного опыта, накопленного годами недоверия и недопонимания. От этого надо скорее избавляться. Каким образом? Как и в любой семье. Если каждый сидит в своем углу и что-то бурчит себе под нос, то вряд ли это может привести к улучшению взаимоотношений. А вот через выяснение не отношений, а причин, которые привели к таким отношениям, ситуацию можно исправлять. Мы ведь занимаемся сегодня не тем, чтобы сохранить страну для каких-то лучших времен, которые никогда не наступят, если просто пытаться что-то сохранять. Тем более, что никто не знает, какие нас ожидают времена в будущем. Быть может, нынешние на их фоне покажутся нам и не самыми плохими. Ведь последние 20 лет нам кажется, что все уже и так достаточно плохо, а с каждым годом все равно становится все сложнее. Но я верю в то, что Беларусь приобретет новый статус при наших жизнях.