Вадим Гигин и Елена Тонкачева: заочная дискуссия на тему прав человека

Главный редактор журнала "Беларуская думка" Вадим Гигин продолжает ждать ответа из Страсбургского суда по правам человека на свою жалобу о внесении его фамилии в список не въездных в Евросоюз. Он уверен, что подвергся преследованиям за свою журналистскую позицию. Так ли это? Интервью Вадима Гигина комментирует Елена Тонкачева, юрист и правозащитник.

Вадим Гигин: "Евросоюз нарушил мои права..."

- Вадим Францевич, Вы подали жалобу в Страсбургский суд на решение о введении санкций относительно Вас. Какова целесообразность такого шага - жаловаться в европейскую структуру защиты прав человека, ведь Европа уже продемонстрировала свою позицию?

- Решение о так называемых "санкциях" в отношении меня, запрете въезда на территорию Евросоюза за мою позицию - это еще один признак тоталитаризма в Европейском Союзе. Я не участвовал в "разгонах", хотя считаю, что это было сделано правильно. Я не участвовал в фальсификациях выборов, хотя, с моей точки зрения, никакие фальсификации не доказаны. Меня внесли в список невъездных в ЕС за мою журналистскую позицию. Я пожаловался в Суд, который является частью структуры Совета Европы.

Никакие европейские формальности меня не обманут. Я прекрасно понимаю всю эту бюрократию, и как там всё несправедливо. Я ничего не жду. Никакого доверия к этим структурам у меня нет. Но я считаю сам принцип введения санкций в отношении людей за их позицию диким, варварским и не соответствующим европейским ценностям. Решение было публичным. Кроме того, этот список используется определенными силами для того, чтобы опорочить мое имя. Пусть мне конкретно объяснят, почему была принята такая мера.

Кроме того, звучат заявления о том, что в случае "свержения режима" эти списки будут использоваться для преследования людей, которые в них внесены.

- Вы этого боитесь?

- Я ничего не боюсь. Я, если понадобится, горло зубами перегрызу кому-то. Но я считаю, что надо отстаивать свое честное имя, честное имя моих коллег, а это примерно полтора десятка журналистов. Они достойные граждане своей страны. Или, например, главный врач минской Больницы скорой помощи В. Сиренко. Это выдающийся человек, который спас сотни жизней. Его тоже внесли в список невъездных. И это абсолютное варварство, с которым нужно бороться всеми доступными способами.

То, что вводятся санкции относительно людей за их позицию, - это возмутительно.

- Вадим Францевич, так может с этой позицией что-то не так, она нуждается в изменении?

- Вот именно против этого я и выступаю. Санкции водятся с целью заставить людей изменить свою позицию. Запугать других людей, понудить их изменить свои взгляды. А кто дал право? Я с кем-то не согласен - мне кто-то может это запретить?

Я хочу показать этим людям их подлинное лицо. Той же госпоже Эштон, министру Радославу Сикорскому. Всем тем людям, которые пытаются методами грубого брутального давления заставить граждан, журналистов, честных людей Республики Беларусь изменить их позицию. Это не получится. Какими бы методами они ни пользовались. Им надо давать жесткий отпор, всеми средствами, которые есть в нашем распоряжении.
- В чем "мотивировочная часть" жалобы, Вы могли бы процитировать?

- Например, Европейская Хартия свободы прессы, принята в Гамбурге в 25 мая 2009 года, в п. 3 говорит: "Право журналистов на сбор и распространение информации и мнений не должно ставиться под угрозу и ограничиваться, или являться поводом для санкций". Европейский Союз нарушил свой же документ, поскольку мое мнение стало поводом для санкций.

Далее, я считаю, что нарушена ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года, которая затрагивает право распространения информации и свободы передвижения, ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года и ст. 11 Хартии фундаментальных прав Европейского Союза.

Нужно отметить, что решение Совета ЕС о санкциях было принято в конце января 2011 года - до опубликования официального отчета ОБСЕ о выборах Республики Беларусь, что также ставит под сомнение его обоснованность. То есть Совет ЕС основывался не на фактах или выводах наблюдателей, а на основе слухов и домыслов, распространяемых СМИ. Это говорит об уровне этих людей.

Тем более, что беларусские журналисты не принимали участия в организации выборов, как и в событиях, имевших место после выборов.

А именно эти моменты были обозначены Советом ЕС в качестве оснований для введения санкций.

Очевидно, что в данном случае имеет место преследование во внесудебном порядке. За действия, которые журналисты не совершали и не могли совершить. Нужно особо отметить, что введение подобных санкций представляет собой опасность для всего журналистского сообщества: любой, кто не согласен с мнением ЕС, может попасть под санкции с их стороны.

- На что Вы рассчитываете?

- Если бы в Европейском Союзе было независимое правосудие, я бы рассчитывал на принятие резолюции, которая бы заставила Совет ЕС отменить решение о санкциях. Но я уверен, что это не будет сделано.

- ...и получить визу? Вы когда-нибудь были в Европе, США?

- Не надо мне эта виза. Мне важно, чтобы они отказались от своего противоправного решения для того, чтобы дать понять этим господам, что им не всё позволено.

- Но они на своей территории, это их право...

- Это решение сопровождалось клеветнической резолюцией. Пункты этого документа с моей точки зрения являются грубым вмешательством во внутренние дела Республики Беларусь.

Елена Тонкачева: "Называя себя "журналистом", думаю, Вадим Гигин шутит..."

Интервью Вадима Гигина комментирует Елена Тонкачева, юрист, председатель правления Центра правовой трансформации:

- Елена, Вадим Гигин в публичных заявлениях утверждает, что его преследуют за журналистскую позицию, за его мнения и убеждения. Так ли это, на Ваш взгляд?

- Тот, кто следит за политическим полем в Республике Беларусь, вряд ли воспринимает Вадима Гигина как журналиста. Мной он воспринимается как активно действующий политолог, человек, который систематически формирует общественное мнение, исходя из провластной политической позиции.

В этой связи я хотела бы вспомнить материал с оценкой событий 19 декабря прошлого года, который появился в блоге Вадима Гигина. Автор блога первым оценил события на площади Независимости как "попытку государственного переворота", таким образом, оказав влияние на общественное мнение при еще незавершенном следствии. Причем, как выяснилось позже, обвинение в "государственном перевороте" не фигурировало ни в одном из судебных разбирательств. Тем не менее, публичное обвинение незамедлительно прозвучало именно из этого источника. Автор данного текста представляется мне осведомленным, влиятельным и заинтересованным. Он имеет возможность закладывать тренды общественного мнения.

Поэтому, называя себя "журналистом", думаю, Вадим Гигин шутит. Это далеко не журналистская позиция.

- Вопрос по поводу изменения своей позиции кажется Вам правомерным или нет?

- Я солидарна с Вадимом Гигиным и считаю, что требование отказа от убеждений - это варварство. Но, принимая и уважая это право за собой, надо принимать и уважать это право за другими. Хотелось бы такого же уважения позиции людей, которые годами систематически притесняются в реализации основных политических прав и свобод в нашей стране. И не могут защитить свои конституционные права в рамках беларусской судебной системы.

Вадим Гигин не отказывается, и это достойно уважения. Но когда не отказывается Николай Статкевич, Андрей Санников и 700 человек, которые были арестованы на Площади... Почему на них давят всеми возможными средствами и заставляют отказаться от своих убеждений и от своих прав?

- В списках не въездных в страны ЕС оказалась фамилия главного врача Больницы скорой помощи Минска Виктора Сиренко. Вечером 19 декабря 2010 года Вы стали свидетелем событий с участием этого доктора. Вы могли бы рассказать, что произошло?

- В приемном отделении Больницы скорой помощи я застала жену Владимира Некляева Ольгу и журналистов. Владимира Некляева уговорили остаться на ночь, чтобы сделать дополнительные снимки. Это было объявлено журналистам, и вскоре они уехали. Затем администрацией была обеспечена возможность проникновения группы захвата в палату: был снят дежурный медпост, выключен свет в коридоре, и Владимира Некляева, с черепно-мозговой травмой, в больничном одеяле, вытащили из здания больницы. Произошел захват кандидата в президенты для его последующего заключения в тюрьму КГБ.

Ольга Некляева, став свидетелем всех этих действий, начала вызывать милицию. Но дежурный, понимая, куда и в связи с чем его вызывают, не реагировал на вызовы. Мы звонили в течении 1,5 часов. Затем мы решили заручиться поддержкой главного врача больницы, поскольку думали, что на его вызов 102 должно отреагировать. Виктор Сиренко был на месте. Вышел к нам. Мы попросили его вызвать милицию, объяснили обстоятельства, что похищен больной из реанимационного отделения. Он внимательно выслушал. Сказал, что наша обеспокоенность "ему понятна" и предложил «вернуться к этому разговору утром...

Ольга Некляева обратилась в регистратуру, для того, чтобы взять выписку о времени госпитализации ее мужа и зафиксировать, что сейчас его нет в больнице. Выяснилось, что там уже есть запись о том, что 15 минут назад Владимир Некляев самостоятельно, "по своей воле" покинул больницу. Хотя вся его одежда осталась в палате. Мы поняли, каким наивным был наш поступок.

Через два часа наряд милиции всё же приехал. Виктор Сиренко спустился, нервничал, попытался присутствовать при опросе Ольги Некляевой и меня. Мы настаивали на том, чтобы были "сняты" записи видеокамер. Сотрудники милиции нам сообщили, что главврач распорядился до утра не предоставлять записи.

А утром, в первых выпусках новостей, Виктор Сиренко бодро давал интервью о том, как "Некляев, в своей одежде, сам ушел из больницы".

Врач Виктор Сиренко принимал непосредственное участие в этих событиях, поскольку снять пост в реанимационном отделении, выключить свет, нейтрализовать охрану и дать распоряжения о формулировках в документах о выписке, по моему мнению, невозможно без ведома руководства больницы. Я не знаю, сколько жизней спас этот человек, но в данной ситуации имел место крайне циничный и неэтичный поступок.

Справедливы или нет санкции ЕС в отношении доктора Сиренко? Я считаю, что подобное поведение главного врача Больницы скорой помощи должно было стать предметом обсуждения в среде коллег. По моим представлениям, именно беларусское медицинское сообщество должно было дать оценку этому поступку. К сожалению, этого не произошло, по крайней мере, публично.

- Как Вы оцениваете такую меру, как санкции в виде запрета на въезд в страны ЕС для некоторых граждан Республики Беларусь?

- Для меня как правозащитника запрет или ограничение въезда в страну является весьма сомнительной мерой. Это касается как Республики Беларусь, которая предпринимает такие действия в отношении иностранных граждан, так и иностранных государств, которые предпринимают подобные меры. Почему? Потому что свобода передвижений является одним из базовых достижений в области прав человека.

Я думаю, что люди, которые оказались в этом списке, должны иметь право обжаловать это решение, поставить его под сомнение. По какой процедуре? Если бы мы были членом Европейский конвенции, то Европейский Суд по правам человека был бы уместным механизмом для разбирательств.

Но есть другой вопрос: политический. Вопрос двусторонних отношений, где одна сторона заявляет, что нахождение некоторых людей считает нежелательным на своей территории. Это вне зоны права. Это демонстрация позиции.

Думаю, что Евросоюз, прибегая к такой мере, расписывается в том, что других механизмов взаимодействия с Республикой Беларусь, направленных на исправление ситуацией с правами человека, он не имеет.

Другая сторона вопроса: Беларусь, начиная с января 2011 года, выслала со своей территории 12 моих коллег-правозащитников из России и Украины и запретила им въезд на свою территорию. За то, что эти люди работали в рамках Международной миссии контроля над ситуацией с правами человека в РБ. Это: Андрей Юров (Россия), Александр Делеменчук (Украина) и другие.

- Имел ли право Вадим Гигин обратиться за защитой в Европейский Суд по правам человека?

- Да, такая возможность есть у граждан Республики Беларусь. Но только в случае, если нарушение прав гражданина нашей страны произошло на территории стран-членов Европейской Конвенции по правам человека. Например, если Вадим Гигин, находясь в одном из посольств стран ЕС, получил отказ в выдаче визы. Территория посольства, согласно международным нормам, считается территорией другого государства. И далее, если бы отказ был мотивирован тем, что Вадим Гигин находится в некотором списке граждан, пребывание которых нежелательно на территории стран ЕС, в этом случае запрет на въезд на территорию ЕС мог бы стать предметом рассмотрения в Страсбургском Суде.

По процедуре, перед рассмотрением дела, Суд должен признать жалобу "приемлемой". Если опираться на довольно расплывчатые сообщения в прессе по этому делу, сейчас жалоба Вадима Гигина находится именно на этом этапе.

- Автор жалобы говорит о том, что не рассчитывает на какой-либо положительный исход этого дела...

- Рассчитывать или не рассчитывать на какое-то решение - на мой взгляд, довольно странная позиция. Если Вадим Гигин уверен в свой правоте, уверен в том, что европейские структуры допустили нарушение прав в отношении его, то Европейский Суд по правам человека - это очень серьезный инструмент по восстановлению прав. Его решения обязательны к исполнению всеми странами-членами Европейской Конвенции, вплоть до выплаты финансовой компенсации.

Я была бы рада, если бы дело дошло до суда, поскольку мы бы получили единичный случай рассмотрения нарушения прав гражданина Республики Беларусь через Европейский Суд по правам человека.

- Каково место Европейского Суда по правам человека в общей системе защиты прав в европейском пространстве?

- Это международный судебный орган, юрисдикция которого распространяется на все государства Совета Европы, ратифицировавшие Европейскую Конвенцию о защите прав и основных свобод. В компетенцию суда входят все вопросы, относящиеся к толкованию и применению Конвенции, включая межгосударственные дела и жалобы отдельных лиц.

Это надгосударственный орган, с помощью которого граждане могут обжаловать действия правительств своих стран за рамками национальной правовой системы. Предполагается, что национальная правовая система может служить источником нарушения прав человека. Поэтому ЕС признает, что вопросы прав человека перестают быть исключительно вопросом национального правового пространства и выносятся на рассмотрение наднациональных структур.

Надо отметить, что Республика Беларусь не является страной Европейской Конвенции по правам человека и решения Европейского Суда по правам человека не являются обязательными для исполнения в Республике Беларусь. 

Мария Савушкина, Новая Европа